Взгляд, нечаянно брошенный в окно, заставляет девушку застыть на месте, залюбовавшись видом. Открывшаяся картина воистину великолепна… Огромный мощный жеребец вороной масти, с длинными очесами на ногах, повыше копыт и роскошной, будто сотканной из шелка гривой, мчится во весь опор вдоль заграждения. Даже сейчас, когда коня не сдерживают ремни, и сидящий сверху всадник, он кажется девушке не более свободной, чем она сама. Это печалит.
- Рейна! – женский голос, вырывает ее из оцепенения раздумий.
- Госпожа, - сглотнув, отзывается та, резко развернувшись и пряча глаза в пол. Смотреть на аристократов запрещено. Сжав зубы, Рейна покорно ждет, что последует дальше.
- Ты опять в своих мыслях, последнее время ты такая рассеянная! – отчитывает ее юная баронесса, капризно растягивая слова. На душе так противно, но что теперь… Ничего. Кто она? Да никто – обычная служанка в поместье, коих не счесть. А напротив нее на кровати вальяжно восседает та, которую волей судьбы следует звать Госпожой.
- Что в тебе есть такого, чего нет у меня? – в сотый раз, думает Рейна, надеясь, что этот огонек бунтарства в ее глазах не погаснет никогда. Вот только она и сама знает ответ – Леди Аделина рождена в семье барона, росла в атмосфере богатства и власти, а она… Она простая крестьянка, которую на рынке приметил сам барон и велел явиться в поместье.

Рейна робко улыбнулась и ответила – да, Господин, как будет угодно Вашей Светлости, - а внутри вся похолодела. Лишь одна мысль билась в голове, заставляя сердце бешено биться:
- Что скажет муж?
Что он мог сказать тогда? Рассвирепел, конечно, другой реакции она и не ждала. Но ведь и не ее вина была, что барон окинул взглядом группу прачек, и одна приглянулась ему. Во всей деревне знавали о пристрастиях барона иметь много девок, вот только Рейна, в свои двадцать пять с лишним, надеялась, что тому приглянутся девушки красивее и моложе нее.
В назначенный день, крестьянка явилась в замок.
- Я не стану плакать, ни за что не стану, - обещала она себе, тщетно пытаясь скрыть дрожь в руках. На ее счастье Хозяина поместья дома не оказалось – он был на охоте. Камердинер с интересом выслушал ее сбивчивую речь и сказал, что она ошиблась:
- Господин искал служанку для своей дочери, так как прошлая увы, бесследно исчезла буквально несколько дней назад.
Дышать стало чуть легче.
- Может не все так плохо? – подумала она.
- Как тебя зовут? – камердинер, в отсутствии барона держался очень властно, даже чересчур властно, по мнению девушки, но не ей было судить
- Рейна, - тихо отозвалась она.
- Следуй за мной, Рейна, - словно пробуя новое имя на вкус, велел мужчина. На вид ему было около сорока лет, не слишком высокий, достаточно крепкий, с мужественными чертами лица, его даже можно было бы назвать по мужски красивым, если бы не зеленые глаза.
- Как у змеи, - она вздрогнула от собственной мысли, послушно следуя за камердинером по широкой каменной лестнице на второй этаж.
Стук в дверь, затем еще раз и только затем из комнаты раздалось недовольное «Да!». Они вошли, мужчина пропустил Рейну вперед и затворил за ними дверь.
- Это кто? – капризно воскликнула юная баронесса. То, что это она Рейна поняла сразу. Роскошное платье, золотой (да, несомненно золотой) ободок на голове, и этот голос…
- Ваша новая служанка, Госпожа, - покорно отозвался мужчина.
- Такая грязная… - сколько презрения было в одной этой фразе. Рейна поймала себя на том, что уже ненавидит эту чертову аристократку, но промолчала.

Ей выдали новую форму – темно синее платье. Честно сказать одежда Рейне понравилась, дома она ничего подобного себе позволить не могла. Ткань оказалась на удивление мягкой и уютной. А потом, когда выяснилось, что от нее ничего не требуется сегодня – отправили домой.
Рейна поспешила назад в деревню. Муж наверняка уже вернулся, а ей не терпелось сказать ему о том, что все оказалось не так плохо, если конечно не брать во внимание надменную юную баронессу.

Рейна быстрым шагом пересекла улицу, по которой легко бы разъехались две повозки, еще двадцать шагов, десять, свернула в узкий переулок, и до дома осталось рукой подать. Жили они на самой окраине деревушки, в покосившемся старом одноэтажном доме. Своей земли у них почти не было, разве что тот не большой участочек за домом, который для нее вспахал Беорн. Не смотря ни на что Рейна любила их маленький домик, и пусть по меркам аристократов такое жилище годилось бы разве что свиньям, она была благодарна судьбе за то, что они имеют хотя бы это.
Единственное о чем тосковала крестьянка это дети. Ее первенец погиб почти восемь лет назад, от голода... То был ужасный год,  Рейне тогда было шестнадцать, когда один из аристократических ублюдков решил поразвлечься...
Спустя восемь с половиной месяцев на свет появился маленький болезненный малыш. Даже родись он в срок у него было бы слишком мало шансов выжить. Отец Рейны все понимал, то были голодные годы, жуткие, унесшие жизни сотен крестьян.
Именно тогда в душе юной крестьянки родилось всепоглощающее пламя ярости и ненависти. Рыдая ночами, разбивая руки в кровь, метаясь в постели как раненый зверь и просыпаясь в холодном поту от ночных кошмаров, она все время задавалась вопросом, почему же ее сын погиб с голода, а дворяне жрут от пуза...
Пожалуй Рейна бы и сама погибла, если бы тогда в ее жизни не появился Беорн. Ей было двадцать, от улыбчивой красивой девушки осталась бледная тень,  она выглядела старше своих лет, ведь в столь раннем возрасте ей пришлось взвалить на хрупкие женские плечи ответственность за семью. Ее отец был лесорубом и однажды осенью, что-то пошло не так - дерево, над которым он бился, завалилось в неверном направлении. Карлу прижало ноги...
Он больше не мог работать, он не мог почти ничего. Его напарники отнесли калеку домой и передали Рейне. Девушка все поняла сразу, сглотнув ком в горле она попросила уложить отца на соломенный лежак в доме.
Денег на лекарства у нее не было... Оставалось только смотреть как ее отец сгорает в лихорадке. Прошло четыре долгих дня, когда она судорожно всхлипнул последний раз и затих. 
Рейна не плакала, у нее просто не было сил на слезы.
Девушка собрала узелок с пожитками и покинула дом, в котором выросла, на следующий день после похорон.

Впервые в жизни удача повернулась лицом к Рейне - ей удалось устроиться служанкой в таверну... Работа была тяжелой, но зато она больше не голодала. Все объедки со столов были ее.
В этой же таверне она и встретила Беорна.

Дверь протяжно заскрипела, запуская девушку в скромную избу.
- Беорн? - отчего то она заробела.
Никто не ответил, это было странно. Девушка вздрогнула, удивив старые сапоги мужа слева от порога.
- Беорн! - уже громче позвала она.
Рейна разглядела силуэт мужа на их постели.
- О, Беорн, что произошло??? - девушка с ужасом опустилась на колени перед подстилкой, коснувшись руки мужа.

Больше всего на свете Рейна ненавидела чувство беспомощности. Так было когда погибал ее первенец, когда уходил из этой жизни отец... И почему-то так стало сейчас. Девушку затрясло от собственных мыслей, и она поспешила прогнать парализующие щупальца страха, грозившие сковать сердце и разум.
- Беорн, - тихо прошептала она, - пожалуйста, позволь мне осмотреть тебя, - она говорила тихо, но твердо, да и возражений бы не приняла, просто почему то сейчас ей было важно слышать человеческую речь, пусть даже говорить придется только ей самой.
Муж попросил воды и Рейна поспешила исполнить просьбу. Руки дрожали, она едва не уронила шашку в бочку, где они хранили запас питьевой воды. Крестьянка разозлилась сама на себя. В конце концов она взрослая женщина и ее супругу требуется помощь, а она ведет себя как глупая девка.
Самостоятельно Беорн пить не мог, девушка терпеливо держала кружку, часть воды пролилась на старую рубаху, покрасневшую от крови.
- О Эда, что они сделали с ним?

Мужчина не сопротивлялся, когда Рейна бережно уложила его на постель на живот. Рубаха на спине превратилась в кровавые лохмотья, девушку снова забила крупная дрожь - она не знала как подступиться, чтобы не навредить супругу, в конце концов она не лекарь, да и если честно от вида крови ее слегка мутило. Но нужно было терпеть, нужно быть сильной и взять себя в руки. Им никто не поможет, никто не спасет. Надеяться можно только на себя. Этот жизненный урок она давно усвоила, вот только смириться с такой жизнью все никак не могла.
- Беорн, я схожу в лес, попробую найти травы... - когда-то давно, когда она была совсем маленькой девочкой отец брал ее с собой в лес, искать грибы и ягоды. Ее отец не был лекарем, но некоторые травы все-таки знал, иначе никак, он ведь был лесорубом, а травмы в такой работе были не редким событием.
Одна беда, летний вечер уже готов был сдаться натиску суровой ночи, темнее становилось с каждой минутой.
Рейна бежала по лесу, не обращая внимания, на цепляющие за платье колючие ветки, на коряги о которые она едва не сбивала ноги в мягких сланцах, о колючки, раздирающие руки в кровь. Она металась по лесу, в поисках трав и листьев, которые могли помочь крови быстрее свернуться и утихомирить лихорадку.
Девушка едва не плакала, снова появилось это гнетущее чувство бессилия. Она вскрикнула, запнувшись о предательскую корягу, и растянулась на земле, пребольно разодрав ладони об острые шишки. Слезы потекли из глаза, она разрыдалась, то ли ругая, то ли жалея себя и мужа. Дрожь прошла по телу, ей стало страшно, зубы стучали, она все никак не могла собраться с мыслями.
- Эда, ну за что нам все это? - крик сорвался с пересохших губ, это был крик отчаяния и мольбы, хоть она и знала - никто не услышит, никто не спасет и не поможет.
Неожиданно ее внимание привлек шорох в кустах. Там кто-то был, какой-то зверь. Рейна вздрогнула, но заставила себя подняться и пойти в том направлении.
- Кто здесь? - хрипло и сбивчиво спросила она. Ответа не последовало, лишь шорох снова повторился.
- О Эда! - Рейна увидела нужные ей стебли и листья кустарника.
- Ох Эда, спасибо! - девушка принялась бережно срывать растение, лишнего не взяла, чтобы чудо куст не погиб, но и набрала с запасом, чтобы хватило не на один день.

Беорн все так же был в беспамятстве и не слышал как его жена вернулась. Она развела огонь в очаге, чтобы вскипятить воду и сделать лекарство. Мужчина очнулся лишь когда Рейна бережно и аккуратно стала отмачивать куски рубахи, прилипшие к израненной спине.
- Ублюдки... Чертовы ублюдки... - ругалась она сквозь зубы, - они ведь тоже люди...
- Хотя нет, не люди они, - вторило подсознание.
Наконец обрывки рубашки были сброшены на пол, и взору Рейны открылась иссеченная спина мужа.
Судорожно сглотнув и прижав сжатый кулачок левой руки к губам, чтобы не вскрикнуть, она заставила себя успокоиться.
- Нелюди...
Окунув чистую тряпицу в лечебный раствор, который был едва теплый от ее долгой возни с освобождением спины, она принялась бережно обрабатывать раны. Беорн снова потерял сознание и Рейне осталось только поблагодарить богов, что сейчас ее муж не чувствует этой боли...

Прошло целых пять дней, прежде чем Беорн смог без посторонней помощи вставать на ноги. Благодаря травам излечение шло быстрее, чем обычно, но все же слишком медленно и к сожалению не избавляли его от жгучей боли в раненой спине.
Рубцы постепенно затягивались новой тонкой кожицей, которая по правде сказать могла лопнуть от любого напряжения, по  этому Рейна настрого запретила мужу покидать дом.
Сама крестьянка каждое утро исправно работала в поместье. К счастью Барон до сих пор не вернулся, а его капризная дочь считала девушку слишком грязной и передавала все поручения через камердинера.

Это утро встретило Рейну так же как и десятки прошлых - загорланили петухи, и это означало, что пора вставать. Девушка вздрогнула, поняв, что муж не спит.
- Как ты? - мягко спросила она, аккуратно коснувшись его руки.
Рейна отметила про себя, что Беорн выглядит не таким бледным как раньше, и это придавало сил.
Девушка была очень рада, что ему лучше, это воистину было чудесной новостью, а значит все не так плохо.
- Все еще будет, обязательно, - подбодрил ее внутренний голос.
- Обязательно, - пообещала Рейна сама себе.

Ей очень хотелось остаться сегодня дома и побыть с Беорном, но к сожалению она обязана была работать в поместье, по этому девушка заставила себя встать с постели. Быстренько скинув рубаху, ничуть не смущаясь собственной наготы, девушка сняла с крючка в стене свое платье и принялась одеваться. Дело осталось за малым - умыться и заплести волосы. На это ей понадобилось минут десять от силы.
Улыбнувшись мужу на прощание, девушка поспешила на работу.

День пролетел на удивление быстро, она почти все время занималась стиркой и думала лишь о том, как там Беорн.
- Может уйти отсюда? Что нам здесь? Что ждет? - чем ближе она подходила к дому, тем больше странных мыслей появлялось в голове крестьянки, - Уйти, сбежать, не станут ведь нас искать, - размышляла она.
Внимание Рейны привлекла не запертая дверь в дом.
- Беорн! - девушка бросилась вперед, не понимая, что происходит, почему не закрыта дверь и где собственно ее супруг.
- Беорн! - ответом была тишина. Рейну затрясло, она никак не могла понять что могло случиться, почему его нет дома, что черт возьми вообще происходит. Кто мог сюда прийти, почему он даже не оставил никакой записки, если ушел сам, хоть она и просила никуда не уходить.
Оставалось ждать... Не бежать же в лес, как собака-ищейка, рыская по кустам и оврагам, в надежде отыскать мужа.

- Я здесь.
Рейна вздрогнула и резко обернулась на голос.
- О, Беорн! Где ты был? - испуганно воскликнула она, шагая в объятия мужа и утыкаясь лицом в его плечо.
Сегодня он точно был не такой как всегда, она почувствовала это за несколько мгновений до объятий.
- Что же случилось? - мелькнула мысль. Девушка робко подняла взгляд на мужчину, силясь увидеть в глазах что-то, что уймет ее беспокойство и все объяснит. Но этого не было... Вместо спокойствия в глазах мужчины полыхало самое настоящее пламя.
- … все в порядке, - ах этот голос, низкий, тихий, но такой властный, немного звериный...
Она знала эти нотки в голосе мужа и знала, что последует за этим. Чуть заметно улыбнувшись, крестьянка поцеловала мужа в шею, словно соглашаясь на все и сразу и не важно что он предложит, этот поцелуй всегда означал одно и тоже "да".
Нежные пальцы внезапно стали подобны хищным когтям дикой кошки, впившиеся в волосы мужчины, заставляя его чуть отклонить голову назад. Спины она сейчас не рискнула коснуться, ведь там те страшные раны, которые столь долго мучают и никак не хотят затягиваться как следует.
Рейна резко рванулась назад, и если бы кто сторонний наблюдал сейчас за ними, он наверняка бы удивился столь странному поведению, ведь девушка отскочила до того проворно, будто по неосмотрительности сунулась в огонь и пребольно обожглась. Но это было не так, верно же говорят, что в каждой семье есть свои особенные ритуалы, так и здесь, очень часто Рейна отстранялась от мужа, чтобы проворными пальчиками расшнуровать завязки на платье сзади и позволить последнему соскользнуть на пол, открывая взору мужчины то, что он так жаждет увидеть.
Облизнув губы, девушка сверкнула глазами и отступила еще на шаг назад, прямо к их лежаку, и аккуратно опустилась на него, не сводя взгляда с Беорна, приглашая его присоединиться.

С чем поэты сравнивают обычно акт любви? С вспышкой, пламенем, с искрами, с волнами...
Для этого следует быть искушенным и куда более раскованным, чем простые крестьяне. Здесь же, где есть место лишь для звериной страсти и робких касаний, никто и не думает о романтике. Романтика удел господ...
Хотя и последние иной раз хуже зверей, уж Рейна то знала.
Муж прижал ее к постели, повелительно целуя, а затем резко переворачивая лицом вниз. Рейна тихо застонала от удовольствия, закусив губу, когда Беорн резко вошел в нее. Это было больно, но одновременно и приятно, ведь она любит своего мужчину. С губ сорвались новые стоны, вперемешку с хрипом, дыхание участилось, стало более прерывистым, когда его рука сжала горло.
Они достигли вершины блаженства одновременно, Рейна обмякла в сильных мужских руках, не желая ничего, кроме как лежать вот так, не шевелясь, ожидая когда сердце перестанет бешено колотиться в груди и успокоится дыхание.
- Я люблю тебя, - тихо прошептала она, облизнув пересохшие губы.

Когда девушка немного пришла в себя ее взгляд скользнул по полу, по небрежно брошенной одежде. Скользнул и тут же замер. На полу что-то поблескивало, что-то, что легко можно было принять за золотой отблеск от солнышка, так не вовремя дотянувшегося одним из своих лучиков через не большое окошко.
- Беорн, что это? - Рейна даже выбралась из объятий супруга, чтобы подойти к сброшенной одежде и рассмотреть что же так такое блестит. Опустившись на корточки, девушка дрожащей рукой подняла золотой кругляш, брови взметнулись вверх, выдавая крайнюю степень удивления.
- Откуда это, Беорн?! - требовательно переспросила она.

- Это… в лесу нашел… вероятно…кто-то из господ…
Уж что что, а вранье, Рейна распознавала безошибочно. В душе заскребли кошки, больно впиваясь острыми коготками в сознание.
- Он лжет, - эта мысль, как будто резала ее на части.
Звуки охотничьего рога заставили девушку вздрогнуть и на мгновение отвлечься от собственных мыслей. Всего на мгновение, как ей показалось, но этого вполне хватило, для того, чтобы сильные мужские руки сгребли ее в охапку, утаскивая в темный угол комнаты, а шершавая ладонь накрыла рот. Это было даже больно, и по мнению Рейны подобная мера была излишней - кричать она итак не собиралась, она ведь не дура...
Но сейчас девушке ничего не оставалось, как сжаться в углу и постараться не куснуть мужа за руку, хоть и очень хотелось.
Снаружи разговаривали люди, им зачем-то понадобилась телега.
- Ну уж нет! Это наше! - Рейна хотела было вырваться из стальных объятий, да куда там ей...
Конечно она знала, что Господа могут брать все что пожелают, но почему-то ей показалось важным узнать на каком основании их скотину столь бесцеремонным образом вытаскивают прямо из сарая.

- Я уберу руку, но ты не должна кричать. Они еще близко.
Наконец шершавая ладонь скользнула вниз и девушка недовольно прошипела:
- Я и не собиралась!
Движения ее были слишком резкие, нервные, что было совсем не свойственно для Рейны, просто сейчас она злилась. Очень злилась. Правда пока еще сама особо не понимала на что конкретно...
- А теперь ты мне все расскажешь! Все! - потребовала она, когда проворные пальцы наконец справились с завязками платья, и девушка почувствовала себя более защищенной.
Беорн говорил... Он говорил долго. Рейна молча слушала, хоть это и стоило огромных усилий, ведь утихомирить бущующие в душе эмоции было ох как не просто.
- Ясно, - наконец сказала она, давая понять, что на сегодня новостей хватит. Он кажется хотел что-то добавить, но посмотрев на жену, передумал. И правильно.
Рейна молча поднялась с табуретки и босиком вышла из дома. Скрипучая дверь медленно затворилась за ней. Девушка направилась в лес, ей нужно было подумать...

***

Рейна вернулась домой лишь поздним вечером, когда в лесу уже не возможно было ничего разглядеть. За все время их совместной жизни это был ее первый подобный уход без предупреждения и объяснений. Собственно она не считала, что права, вот так покинув дом, но просто ничего лучше она не придумала.
Говорить было особо не о чем, да и не очень то хотелось. Рейне было страшно, немного стыдно, не понятно правда откуда взялся этот стыд, но он был, а еще она чувствовала себя потерянной, словно весь мир в очередной раз отвернулся от нее.
С таким настроением девушка отправилась на работу утром.
В поместье Барона было на удивление многолюдно, но ей повезло - никто не обратил внимания на деревенскую служанку, а она и рада была, остаться наедине с собственными мыслями, стирая хозяйские вещи.
День прошел довольно быстро, возможно от того, что крестьянке сегодня так не хотелось идти домой... Смотреть в глаза мужу было невыносимо.

Громкие шаги по каменному полу заставили Рейну вздрогнуть.
- Кого еще черти принесли, - недовольно подумала она, и обернулась, глянуть через плечо кто и зачем пожаловал в каморку, гордо именуемую прачечной.
- Рейна! - говоривший недовольно оглядел ее с ног до головы, - Барон велел подготовить его сюртук, тот что черный, приведи его в порядок и отнеси в его покои!
- Но, - попыталась было возразить она, - это не моя обязанность, заниматься вещами Барона!
- Дура, - зло буркнул камердинер, - что велели то и сделай, нечего барыню строить!
Мужчина развернулся на каблуках, и дверь за ним со скрипом затворилась.
- Сам такой, - мысленно обругала его Рейна.
Девушке оставалось всего ничего - развесить две рубашки юной баронессы и отправиться домой, но новое поручение оттянуло неизбежное. Хотя в этой ситуации это было даже на руку.
Подготовка сюртука не заняла много времени, по ее мнению эта одежда вообще не нуждалась в дополнительной чистке, так что она просто аккуратно сняла его с плечиков, несколько раз встряхнула и направилась в покои Барона.

- Да! - раздался раздраженный мужской голос из-за двери. Девушка вошла в комнату.
- Ваша одежда, Господин, - тихо произнесла она, глядя в пол.
- Брось на кровать, - рыкнул Барон в ответ, со звоном поставив бокал вина на не большой столик возле кресла, в котором он сидел.
- А ну ка подойди сюда, - велел он, словно силясь что-то вспомнить, - да... точно... служанка с площади, а она ничего, - он говорил так, будто выбирал новую лошадь для верховой езды.
- Хоть в зубы не заглядывает, - зло подумала девушка, и нехотя подчинилась.
- У меня горе, знаешь ли, - растягивая слова, хищно и вкрадчиво, произнес он, наслаждаясь страхом крестьянки, и продолжил - на охоте произошла беда, погиб жених моей ненаглядной дочери! Пусть он и остолоп и редкостный дурак, но он знатного рода, такие связи, такие возможности и все коту под хвост!
Рейна была потрясена, она впервые столкнулась с тем, как в действительности относятся к смерти в высшем обществе. Оказывается Барона ничуть не волновало, что погиб человек, он сетовал лишь на то, что утратил надежду сбагрить дочь за богатого и влиятельно мужа.
Тем временем мужчина встал и подошел к Рейне. Огромных усилий ей стоило стоять прямо и продолжать смотреть в пол.
- А ночью так холодно... - нависая над ней прошептал Барон, и неожиданно схватил крестьянку за руку, притянув к себе. Жадный и властный поцелуй заглушил ее вскрик, а бесцеремонные ладони уже во всю хозяйничали на ее теле. Рейна рванулась назад, да куда там, он лишь захохотал, больно стискивая ее за грудь.
- Отпустите меня, вы, вы... - голос сбивался на хрип, - чудовище! Вы отвратительны!
Снова этот смех, и что-то вдруг лопнуло внутри, словно тетива, не выдержавшая напряжения. Рейна сжала руку в кулак и со всех сил ударила мужчину в челюсть. Конечно ее удар не был достаточно силен, чтобы Барон потерял сознание, но он был настолько неожиданным и диким, что жадные пальцы разжались, позволяя служанке наконец вырваться.
- Сука, - сплюнул на ковер кровь, рявкнул Барон, Рейна его не слышала - девушка неслалась сломя голову по лестнице вниз, на первый этаж. Входная дверь хлопнула за спиной, она даже не обратила внимание на ошарашенный взгляд камердинера, которого она едва не сбила с ног "летя" по лестнице.
Сердце бешено колотилось, в боку нещадно кололо, по щекам текли слезы отчаяния, волосы растрепались...
- Беорн - хотелось закричать, зовя на помощь, но вместо крика из груди вырвался лишь хриплый стон.
Ее муж оказался на улице и девушка едва не налетела на него, когда выбежала из леса.
- Беорн! - падая в объятия супруга, она уже не смогла сдержать рыдания. по телу пробегали волны дрожи, а девушка все еще захлебывалась слезами, отчаянно прижимаясь к груди своего мужчины, словно эти объятия могли уберечь ее от любого зла в мире.

-  Собирай вещи. Самое необходимое.
- Как? Куда? Но? Куда бежать? - сотни отчаянных мыслей метались в голове крестьянки, слезы тем временем высохли на щеках, но вот внутренняя дрожь от пережитого никак не отпускала.
Девушка несмело двинулась за мужем в дом, не совсем осознавая, что происходит и зачем. Она словно наблюдала все это со стороны: вот раскрасневшаяся заплаканная, бедно одетая служанка входит в дом, ее взляд скользит по внутреннему убранству, хоть и смотреть особо не на что, но она смотрит... Она словно запоминает что-то важное только для нее - вот табурет, вот их ложе...
- Беорн, но куда мы, - наверное как это и должно было случиться - она заробела, это ведь только на словах хорошо, собрал мешок и пошел куда глаза глядят. Для женщины это всегда трудный шаг, мало того, что нужно быть в ладу с собой с собственными мыслями, так еще и нужно здраво оценить ситуацию и собственные силы.
Сейчас в душе Рейны был самый настоящий бардак и она попросту решила довериться своему супругу. В конце концов он мужчина, а значит должен знать как лучше поступить.
Они вышли из дома, девушка все еще бешено озиралась, лишь когда со стороны дороги послышались звуки, она в ужасе отпрянула в тень на стене, где ее могла скрыть массивная дверь, показавшаяся на тот момент не самым плохим укрытием.

Внутри все похолодело, Рейна словно превратилась в статую, лишь только сердце готово было выпрыгнуть из груди, капли пота выступили на лбу - топот копыт совсем близко, а затем Беорн ни слова ни говоря вернулся на порог. Хотелось забиться в угол, стать серой мышкой и шмыгнуть в щель, и бежать, бежать не оглядываясь.
- Где твоя шлюха, червяк?
Девушка вздрогнула как от удара, к горлу подступил ком, когда она услышала ответ супруга:
- Внутри…

И снова это странное чувство, когда человек будто раздваивается и смотрит на мир не своими глазами. Так и сейчас Рейна увидела как муж запер стражника, а затем поджег их жилище.
Он был спокоен, даже невозмутим, и это пугало, пожалуй, даже больше, чем появление стражи.
Рейна молча зашагала вслед за ним, стараясь лишь не оступиться и не подвернуть ногу. Бежать хвала Богам пока не приходилось, но шаг у мужчины был длиннее, чем у нее, так что пришлось спешить, чтобы не отстать.
- Сюда, - тихонько позвала Рейна, указывая на мелкую, но довольно речушку, - собаки, - слова будто застревали в горле, хоть и вертелись на языке, но никак не срывались с губ. Лишь сделав над собой усилие, девушка договорила, - надо вверх по течению, потом уйдем по лесу, вернемся ниже этого места и снова по реке уже вниз...
Она надеялась, что такой маневр может сбить собак, которые с большей охотой ищут зверя, нежели человека. Тех, кто натаскан на человека подобной хитростью не сбить, но кто ж знает водились ли такие ищейки в псарне Барона?

От монотонной ходьбы человек устает намного быстрее, нежели от продвижения по неизведанным местам. Рейна шагала позади мужа, продиравшегося сквозь густые заросли, по этому дорога для нее очень скоро стала однообразной. Чувство опасности притупилось, на его место пришла усталость и апатия, в конце концов они оба прекрасно понимали, что это конец. По крайней мере так казалось крестьянке.
Что ждало их там, за стенами деревьев?
В случае если их поймают - смерть, и вряд ли быстрая. Подсознание тут же яркими красками обрисовало казнь и девушка едва сумела справиться с собой и унять ком, подступивший к горлу. Предательская дрожь прошла по телу, и она невольно остановилась. Впрочем это было даже кстати - впереди появился овраг.
Теплая ладонь мужчины сжала ее руку и это прикосновение придало сил двигаться дальше.
- Спасибо, - прошептала она, когда муж помог спуститься на дно овражка.
- Куда теперь? - эта мысль осталась не высказанной, ни к чему ей было понимать, что Беорн и сам не знает куда следует направиться. Выход один - вперед.
Шаг, еще шаг... Идти по низу оврага оказалось легче, чем в лесу, здесь было прохладно, вот только ноги вымокли, но сейчас это меньше всего беспокоило крестьянку.
- Куда? туда? - на деревьях ей еще спать не доводилось, но будучи девушкой вполне не глупой, она сочла лучшим промолчать, к чему слова, когда все итак ясно.
Беорн внимательно следил за ней взглядом. В этом взгляде сейчас было что-то завораживающе притягательное и в тоже время пугающее. Она никогда не видела своего мужа таким...
Резче чем обычно мужчина схватил ее за руку, привлекая к себе. В душе все затрепетало от страха, она чувствовала себя загнанным в ловушку маленьким зверьком, вот только это чувство оказалось на удивление приятным.
Это было нечто большее чем поцелуй...
Это их магия, их жизнь, их свобода, мысли, решения, желания. Для передачи чувств между двумя любящими людьми не нужны слова, так и теперь - за них говорили тела.
Именно в этот момент Рейна осознала насколько же сильно она любит своего мужа...