А ночка выдалась тяжелой. И долгой... И слишком утомительной... Опираясь на дверной косяк, Драхн тяжело дышал, пытаясь придать своему лицу более-менее привычное выражение. Не хватало только того, чтобы кто-нибудь из домашних заметил его слабость. Непримиримый в вопросах своего главенства в доме, Арчибальт намеренно подвергал себя адовым мукам, в обмен на устойчивость фундамента собственной власти. Пусть, в рамках родных стен. Но, именно это место было для него наименее защищенным.
А началось все с того, что Драхна по среди ночи дернули к одному, внезапно по-плохевшему больному. Когда взъерошенный слуга вошел в комнату, уведомив хозяина о незапланированном визите одного из мастеров Гильдии, уже тогда Арчибальт почувствовал смутную тревогу, совершенно не поддающуюся описанию и логическому объяснению. Сколько раз такое было? Арчи особо не верил в судьбу и прочие, любимые Сильвией, таинственные знаки, предпочитая тешить себя мыслью о величии разума над обстоятельствами. И в эту ночь, он тоже думал, что его тревога — всего лишь следствие недосыпа. Ну, иногда гениям свойственно ошибаться.
Болящий совершенно не порадовал Арчибальта, который с первого взгляда распознал наличие гнойника на внутренних органах. Полосовать несчастного вдоль и поперек, в поисках места поражения не было смысла. Профессиональная гордость не давала болящему спокойно умереть. Чтобы хоть как-то разрядится, господин Драхн начал судорожно орать на, снующих вокруг, лекарей, попутно придумывая выход из сложившейся ситуации... А тем временем, больному становилось все хуже.
«Если бы это был только гнойник, то боль бы носила «кинжальный» характер, а не распространялась по всей брюшине. Хотя, не исключен тот факт, что пока эти идиоты решали кого звать на помощь, гнойник уже прорвался и  выделения привели к поражению кишечника. Но тогда должен быть жар. А жара нет. Странно.  Тогда, что же это...» - его длинные пальцы скользили по животу мученика, что извивался, покрывая проклятиями весь род людской, в частности самого эскулапа. Но Драхн его не слышал. Его мысли были далеко, там где царили симптомы и термины, на одном из мертвых языков...
Озарения, обычно посещали Арчи внезапно. Вот вдруг, так, приходила в голову мысль, и он, не долго думая, претворял её в жизнь уповая на собственные знания и некоторую степень профессионального везения. Схватил хирургический нож, он лихо распорол пациенту нижнюю часть живота, там где располагался мочевой пузырь и с видом сумасшедшего ученого громко засмеялся.
-Идиоты! Какие ж вы знахари, чертовы выродки, если не смогли распознать гнойное воспаление желчного пузыря! - гневно орал он, нисколько не задумываясь о том, что своими резкими действиями чуть не отправил больного на тот свет от болевого шока.  - Отключите, хоть кто нибудь этого несчастного, иначе он помрет от разрыва голосовых связок! - больной наконец уснул, вдохнув одно из изобретений лекарей-травников, что носило странное название «сонный эфир». Арчибальт презрительно поджал губы, наблюдая за тем, как стадо тупоголовых недоучек разглядывает внутренний орган, покрытый гнойными бугорками. - Надеюсь, удалить абсцессы вы способны без посторонней помощи? - он круто развернулся, все ещё пребывая в состоянии праведного гнева.
-Он будет жить... - бросил он, на выходе, родственникам болящего. - Завтра зайду, проверю его состояние. Всего доброго, тут дальше и без меня рук хватит.
Избавив себя от ненужной благодарности, Арчибальт в совершеннейшем одиночестве оправился к себе домой. На другой конец деревни. Поздно ночью.
Не мудрено, что на середине пути, на него напали. Хоть, тут, близ Оленьего замка, разбойники особо никогда не лютовали, предпочитая обхаживать дороги соединяющие шесть герцогств, в любом правиле должны быть исключения. Или, кто-то хотел что бы так подумали, так как ранили Арчи не смертельно, а ничего ценного, кроме сумки с вонючими мазями и склянками, у него не было. Даже сапог приличных...
И ослу понятно, что нападение было подстроено. Причем, кем-то из родимой гильдии. Арчибальт в жизни бы не поверил, что всякие гады вот прям каждый день рыщут по городу, чтобы его, скромного и совершенно не производящего впечатление богатого человека, ограбить и пырнуть ножик с профессиональной точностью не задевая ни одного внутреннего органа. Арчибальт был врачом. И он знал, что такие удары не бывают случайными.
Он кое-как дополз до дома, теряя силы, пропорционально повышающейся боли. Зашить себе рану в темноте — дело не из легких. Но совершенству предела нет, как и способностям человеческого мозга, который явно не хочет сдохнуть от потери крови на пыльной дороге... Как собака. Вроде, кое-как зашил. Вроде, кое-как доковылял. Остальное — дело техники. Главное, чтобы в доме никто ничего не заподозрил. А что руки в крови — так это от больного вышел — помыть забыл. А бледность — все от недосыпа. Так, а одежду можно и под накидку спрятать. Доползти бы до кабинета, рухнуть бы на кушетку.... Ему нужно то было — пару часов сна, и где-то полчаса на приведения раны в надлежащий вид.
Он ещё немного постоял, выпрямляясь, и громко стуча в дверь, давая слугам знак к тому, чтобы её открыли...
Только бы доползти до дивана.

Этого,  Арчибальт, честно говоря не ожидал. Тем более в нынешнем состоянии.  Когда меньше всего желаешь устраивать семейные скандалы, резню, крики... Иногда — нравилось. Сейчас — убил бы, если бы крепко стоял на ногах, хотя бы за то, что дорогая женушка за год совместной жизни, так и не научилась видеть дальше собственного носа. Это ли дело? Тыкает черти чем, когда муж, посреди ночи, явился домой...
«Чего?» - вдруг осенило Драхна, что, наконец, разглядел предмет в руках благоверной. И был он, ничем иным, как частью портрета, подаренного когда-то давно женщиной, за которую Драхн отдал бы жизнь.
Внутри, где-то очень глубоко, всколыхнулась тьма. Та самая, что тихим шепотом, подсказывала Арчибальту идеи его великих злодеяний. С этой тьмой вряд ли стоило играть, но кажется, именно в эту ночь, Мироздание явно мстило Арчи за причиненный им вред, или как там это ещё называют... Расплатой за грехи, кажется. Тьма забурлила, когда он поднял, полный ледяной ярости, взгляд, не предвещавший ничего хорошего. Боль, усталость — все отступило на второй план.
-Что. Ты. Себе. Позволяешь. Тварь. - отрывисто, почти переходя на шипение, произнес он. - Не думал, что ты посмеешь копаться в моих личных вещах, которые тебя, нисколько не касаются. Или ты забыла, что в этом доме ты - никто?
Он сделал шаг на встречу.
Странное ощущение, когда ты любишь ту, что никогда не полюбит тебя. И все это пустые разговоры, что время лечит раны — три года прошло с тех пор, когда он первый раз почувствовал в себе желание быть рядом с этой женщиной, чье лицо было для него прекраснее всех ликов на белом свете. Он хранил боль от своей неразделенной любви в закромах души, там, куда тьма ещё не добралась своими склизкими лапами. И, иногда, когда боль становилась особенно нетерпимой, он поднимался на чердак, и бережно разворачивая тонкий пергамент, любовался ею, представляя, насколько бы изменилась его жизнь, если бы судьба дала ему хоть один шанс. Ничтожный, крохотный.... Он бы не упустил его, положив на алтарь все, что имел... Но, шанса так и не дали, и Арчибальту оставалось заботится счастье Келевры, пусть та, и не подозревала об этом. Счастья, в котором Драхну не было места.
И что теперь? Его лишают последней радости. И кто же это? Гадюка, которую он пригрел на своей груди. Нет, гадюки намного лучше. У Арчибальта не нашлось ни одного подходящего слова, чтобы описать всю величину его ненависти в тот момент.
Он презрительно сплюнул под ноги,  глядя ей прямо в глаза.
-Не смей лезть туда, где для тебя нет места, и никогда не будет... Прочь с моих глаз, мерзавка.... - он отвернулся, словно бы не желая говорить больше продолжать разговор, и громко стуча каблуками сапог до дощатому полу, зашагал в сторону кабинета. Вдруг, он замер, останавливаясь на пол пути.
- Но, раз уж тебе интересно, я все же отвечу на твой вопрос. Это женщина, которую я люблю... -

Рана сказалась на его физических способностях..... Он и не думал, что его так легко сбить с ног. Щека неприятно горела, то ли от переполняющей его душу ярости, то ли от удара ведьмы, которая видимо вложила в него куда больше, чем обычную, для нее, обиду. И если бы Арчибальт не был ослеплен собственной злобой, он бы вероятно уже придумал как этим воспользоваться. Но сейчас на душе прыгали черти, разогреваемые словами благоверной, которая, кажется, не понимала насколько она молодо и неопытна, по сравнению с видавшим виды Арчибальтом.... Он кое-как поднялся с дивана, чувствуя, как рана на животе открылась.... Теплая кровь текла на животу, каждый вздох давался с болью...
Разве такие мелочи могут остановить человека, что уже давно потерял страх смерти?
Он встал, подходя практически вплотную к ведьме. Его черные глаза, обычно наполненные смесью печали и равнодушия, теперь светились стальной яростью... Их злоба была так не похожа... И если она в своем порыве была похожа на ураган, сносящий все на своем пути, то Арчибальт куда больше походил на оползень, что не торопясь хоронил под своим каменным телом, все живое, не оставляя даже возможности для спасения...
-Отвечу? Я? Ничего не перепутал, а? - тихо произнес он... - Ну, если ты так хочешь меня убить, то я предоставлю тебе эту возможность.... - он распахнул накидку и раскинув руки в разные стороны принялся ждать.
-Давай, тварь... Бей... Другой возможности не будет... Сейчас или никогда... Попрощайся с ненавистной тебе жизнью...  Так что ты медлишь? Не можешь? Или тебя останавливает совсем не твоя великая любовь ко мне? - он расхохотался, настолько громко, что спящие, на втором этаже слуги, беспокойно проснулись, тревожно прислушиваясь к голосам, доносящимся снизу. Уж кому, как ни им, переживать за своего хозяина.
-Ты думаешь я настолько идиот, чтобы верить в то, что я жив лишь благодаря твоей порядочности. Наверняка есть условие, из-за которого ты не сделала этого до сих пор... И все, что ты можешь сделать — это ударить меня ещё раз... И мы оба знаем, что даже если ты сделаешь это миллионы раз, ничего не изменится.
Крыша медленно шурша, попрощалась с хозяином. Душой Арчибальта завладело безумие... И дело было даже не в портрете... Просто уже очень давно следовало сказать ей всю правду. Хотя, отрицать тот факт, что Арчибальт по своему любил Сильвию, было бы полнейшим враньем. Вряд ли она знала, что он часто находил успокоение в созерцании её спящего лица.
Ах, если бы она была чуть более покорной. Совсем немного, ровно настолько, чтобы не переступать его рамки дозволенного. Он и так прощал ей слишком много. И на самом деле, это всего лишь замена понятий. Тоска от того, что он не может обладать той, которую любит, побудила найти себе приемлемую замену. И он любил эту замену, любил очень странно... Но даже самая красивая подделка никогда не заменит оригинал. И, пусть, расставаться с ней будет немного больно, эта боль очень быстро найдет успокоение в объятиях новой подделки... Тем более, теперь Арчибальт точно знал где их искать...
Так он думал, до того вечера, что очень многое изменил в его отношении.
-Я хоть раз говорил тебе, что люблю тебя? - неожиданно спросил он. - Какого черта, ты устраиваешь мне нелепые сцены? Или ты забыла, что у нас уговор. И в отличии от тебя, я соблюдаю его условия. Ты чем-то недовольна? Нуждаешься в чем-то? Или тебе не дает покоя мысль о том, что ты ещё не настолько сильна, чтобы разгромить своих обидчиков? - он снова засмеялся, и в его глазах мелькнула какая-то странная искра, не предвещавшая ничего хорошего.
Он сделал шаг назад, скидывая с себя рубаху, и показывая ведьме свою глубокую рану. Но это уже теперь играло ему на руку. По-крайней мере, он так думал....
-Я кое-что узнал, от понимающих в колдовстве, людей. Если я пересплю с другой женщиной, твои силы больше не будут зависеть от меня и моей жизни. Так вот, давай я дам тебе свободу? Хочешь? Только с одним условием.... Тебе придется быстро от сюда удирать...  Ведь я всем скажу, что это — от указал на рану, - сделала ты... И поверь мне.... У тебя будет очень мало времени скрыться.... Ведь я знаю, где ты можешь прятаться.... И тебя саму знаю, намного лучше, чем ты думаешь....- последние слова он произнес как-то особенно зловеще. И, если кто-то бы подумал, что он блефует, тот бы сильно ошибся. Арчибальт Драхн частенько совершал странные, не логичные поступки, чтобы позабавить тьму внутри себя. Как раз сейчас был такой случае. Темная душа ликовала, закрывая своей довольной пастью то, что по своему дорожило этой дикой девушкой, пусть и не заметно, но нуждающейся в защите Драхна. И пусть у Сильвии были силы, которые могли защитить её тело, даже у нее были слабости. И одна из них носила имя гнев.
-Не веришь? - ухмыльнулся он. - Марга! Иди сюда! - крикнул он одну свою молодую прислужницу, о чьем особенно отношении к своей персоне уже давно догадывался. Минут через пять, растрепанная девушка робка отворила дверь комнаты.
-Звали? - тихо спросила она, силясь сдержать страх в голосе.
-Иди сюда, ложись, и подними юбку. Сейчас, если тебе повезет и моя супруга даст мне развод, тебе посчастливится стать госпожой Драхн. Я не шучу... - он принялся развязывать узел пояса на брюках.... - Ну же Сильвия, не заставляй девушку нервничать... Да или нет... Посмотрим, кого ты больше любишь : меня, свою свободу или свою шкуру...

Отредактировано Арчибальт Драхн (2013-02-02 19:21:15)

«Неужто, это  и правда ревность?» - скользнуло в мозгу у все ещё безумного Арчи. Что ж... Выбор свой его благоверная уже сделала. И теперь, уже совершенно не важно было, что и когда она говорила. Самое главное она сказала, предпочитая скрыться в спальне, видно, пропустив мимо ушей то, что он устроит ей неприятности. Арчи улыбнулся, устало падая на диван.... Былое безумие кажется, ослабло, то ли от того, что он умилился этой невинной попытке завоевания его разума, то ли от того, что кровь слишком стремительно стала покидать его тело. Так или иначе, ведьма ушла, а следовательно можно было не торопится.
-Сиди тут. - властно сказал он служанке, доставая из ящика бутылку лимонной водки, и кое-какие принадлежности для самоштопания в домашних условиях. - Я сдержу свое обещание. Скоро ты станешь моей. Рада?
Что она ответила, он не слышал. Мысли его погрузились куда-то далеко от сюда. Дезинфицируя рану, и останавливая кровь, Арчибальт вспоминал. Первую встречу с Келеврой, его вечную ревность, которая ушла, оставив после себя отчаяние. Тогда впервые в жизни он осознал, что такое «довольствоваться объедками...». Больно ли это? Привыкаешь. А потом он встретил в лесу эту девочку.... Когда уже думал, что так и сдохнет неженатым.
-Я хочу наследника... - сказал он, то ли Марге, то ли стенам... то ли Сильвии, которая уже точно его не слышала. Да, впрочем, зачем ей это.... Это теперь, не её проблема. И было ли когда-нибудь. Дурацкая какая-то жизнь... В собственном доме правят две змеи, одна из которых вроде как в человеческом обличье. И к 70 годам он пришел все к тому же хаосу, от которого всю жизнь бежал. Алхимик был прав, когда говорил, что жениться надо на покорных. Теперь Арчи понял, трахать дикарок можно и на стороне. Откуда эти дурацкие канонические устои в этой совершенно анархичной голове? Хотя, что уж думать попусту, вероятно, все к лучшему. Он получит бесплатное приложение к прислуге, которое точно не станет лишний раз открывать рта. Надоест — отравит. Родит только перед этим ему ребеночка, а потом уже можно и ядком на тот свет, с выражением скорби и несчастья на лице.  Жены не правители, их можно быстро и безболезненно отправлять на тот свет. Тогда почему эту отпустил. Стежок, ещё один. Лихо, быстро и точно. Отработано до автоматизма, руки сами знают что им делать. Оставалось только доверять им, изредка, прикладываясь к бутылке, впрочем к концу работы это «изредка» превратилось в «изрядно нажраться». В тот раз он обмывал новую жену каким-то дерьмом, замешанным на собственной крови. Во второй то, хоть, можно по человечески? 
Последние стежки, и он уже чувствовал как перед глазами плывет. Становилось спокойно. Черт с ним, если он подохнет сегодня ночью от разошедшихся ран. Пожил свое, значит. Хотел ли отпускать? Не хотел. Разозлился вспылил.... Кто знает... Может... Нет.  Слова вправе забирать лишь те, кто их произнес. Остальное уже не имеет значения.
-Я сейчас. Надо избавиться от старого груза. - сказал он, и направился в свою спальню, которая, каких-то полчаса назад была их.
Там было тихо.
-Забирай с собой все, что может напомнить мне о тебе. Тебе больше нечего тут делать...  - сказал он, не открывая двери.  Не хотел видеть её лица. Или боялся увидеть там что-то ещё. Старый ведь, сентиментальный, когда мозги не затуманиваются злобой. Можно было бы осуществить то, что он ей обещал. Только, уважать себя, после того, что он сделает будет куда труднее. Или всему виной то, что послышалось, что она плачет. Дура, ведь... Все мозги съела на тему того, что хочет свободы, а тут, на тебе — в слезы...
Арчибальт улыбнулся, медленно уходя от двери.
Какая разница, кого целовать лунными ночами? Жену, любовницу, подругу? Какая разница, тем более что он уже давно не спал с теми, кому нравился. Сильвия терпела, до неё были шлюхи... Это определенно проще, чем избавляться в последствии  от назойливых поклонниц.
Арчибальт сменил шило на мыло. Но надо отдать должное ведьме, у нее получилось вернуть ему его былую непредсказуемость. На секунду он сбросил со своих плеч груз собственных лет.  Сам же говорил, что боль утихнет, когда он упадет в объятия новой подделки. Даже искать не пришлось. Он вылил себя половину бутылки, не закусывая, залпом и тяжело опустился на диван, к ещё более юной, чем его бывшая, девушке.
-Не бойся, больно не будет... Я вообще хороший человек. Наверное... - сказал он, дотрагиваясь до лица Марги. Та стыдливо съежилась. Он улыбнулся. Требовалось не много — очаровать. А это, он умел неплохо... особенно, когда дело касалось низкородных.  Сам же из таких. И с ними как-то все проще. Рука скользнула по талии. Это не будет быстро. Целуя эту чистенькую, испуганную девочку, Арчибальт чувствовал, как наравне с возбуждением, болью и пьяным мороком, в его душе было что-то ещё, чего он не мог объяснить. Стало легче дышать что ли... надо пить чаще... Это помогает.... В его руках девочка совсем растаяла. Его это устраивало. Совершенно. Молодое тело дышало энергией, которая ему так нравилось. Он был слишком близок к пропасти, чтобы не бросится в нее. Их жесты приобретали ту самую резкость, характерную для близости.  В плену забытья Арчибальт совершенно не заметил коричневый силуэт, подобравшийся к дивану. Фотзе была рядом. В той самой близости, чтобы помешать ему. Змея в этот момент думала лишь об одном — как ему надоели бесконечный женщины, сменяющие друг друга в постели хозяина. Змее казалось, что Драхну уже давно пора понять, что никто не полюбит его сильнее, чем она — Фотзе, верная, которая всегда рядом.... Единственная кто ценит его пальцы, так приятно скользящие по чешуйчатой коже. Только она ценит его поцелую, легкие как весенний ветер. А что до этих...
Она хотела бы сказать, что никто не в состоянии понять его настолько, насколько понимает Фотзе. В досаде своей кобра, не шевелясь, наблюдала за нежностью хозяина, обращенную не к ней...  За три года, она ни разу не укусила его, в отличие от всех этих человеческих женщин. Она знала, насколько он устал.... И поэтому, быть может, змея не двигалась с места... Хотя, в ней все больше крепло желание, поступить так, как она делала до появления в их доме этой мерзкой девки, почему-то пришедшейся хозяину по душе... И что она будет делать дальше, знали только змеиные боги... Фотзе подползла ближе.

Гордость...
Тщеславие...
Кобра...
Почему она не попросила его остановится? Как же надоели эти женщины... Одна — которая постоянно забывает о том, что она змея, и как ей не стараться, никогда не сможет заменить собой равную ему, из плоти и крови, женщину? Вторая, которая так и не смогла отогреть замершее, от многолетних испытаний, сердце. Третья — что своим дружелюбием и никому не нужным доверием лишь усугубляла душевную боль...
Чертова гордость....
Чертово тщеславие...
Чертова кобра...
Чертов Арчибальт, что за 80 лет так и не научился строить себе пространство для отдыха души...
Наверное, это все было бы по другому, если бы он не вспылил из-за портрета. В чем, собственно виновата эта лесная девка? По сути, ни в чем. Может он просто устал от нее? Или пытался доказать свою власть, даже если за это придется заплатить слишком дорогую цену? Его новая невеста таяла в объятиях рук, которые были для нее такими непривычными, такими нежными... Сильными... В отличие от дел душевных, в делах постельных Арчибальт кое-что понимал. Вот только как не воюй с подступившей эрекцией, что-то было не то... Не тот изгиб талии, не тот темперамент, не тот запах... И пусть он слишком горд и пьян, чтобы вскочить и удержать самого себя и Сильвию от нежеланного расставания, никто же не запретит ему скучать. По сломанной мебели, по крикам, по скандалам, по вспышкам злобы, направленной на всю ту же злополучную мебель... Дура... И он не лучше.
Он уже спустил брюки, понимая, что до прощания остались лишь пара секунд...
Фотзе уже давно покинула комнату. Смотреть на это дальше не было сил. В такие моменты, было мучительно больно, от того, что она никогда не сможет быть ему равной. Иногда она могла слышать его мысли, без его ведома. Кусками. Маленькими обрывками. Словно отголоски его боли, к которой только она — королевская кобра — имела возможность прикоснуться. Она ползла медленно. Понимая, что в сущности, то, что она собирается сотворить полнейшая глупость. Но, только так можно было уберечь его от страданий.... Глупость.... Полная глупость.... Об этом она думала, вонзая зубы в каждого, кто попадался ей на пути. Без разбора... Послышались крики... Если бы змеи умели плакать, то именно в этот момент  на желтых глазах Фотзе , выступили бы слезы. Ведь это все сущая глупость... Третий... Яда на всех хватит... Она уже давно копит его, как раз для такого случая.... Пятый... Шестой... Они даже не пытались защитится от юркой террористки... Никогда она не вела себя так странно. Никогда не нарушала покой его дома, без особых на то причин. Перед ней возник силуэт ненавистной женщины, что застыла в своем нелепом величии. Если бы змеи умели смеяться, то Фотзе бы посмеялась ей в лицо.
-Дура, иди, забирай его себе — сказала бы она, если бы змеи умели говорить... Но, создатель не дал тварям возможности изъясняться на человеческом... Он наделил их лишь немыми страданиями...
Она сделала резкий выпад, вонзаясь зубами в лодыжку почти-бывшей жены Арчибальта.... Фотзе ни о чем не жалела.
Арчибальт замер, слыша подозрительные крики слуг. Там явно что-то было не в порядке...