Привычно перекинув подол длинного пышного платья через руку, фрейлина Ее Величества быстро шла коридору, неся на вытянутых руках внушительную и тяжелую стопку идеально отпаренных прачкой новых одежд Королевы. Стук невысоких каблучков тонул в притоптанном ворсе ковра, постеленном на каменном полу, и это было уже восемнадцатое изменение, которое Адель заметила, вернувшись в Олений Замок. Он изменился. Казалось, он стал старше, стал мудрее. Стены будто бы впитали солнечное тепло, и сейчас приятной волной отдавали его наконец вернувшейся девочке. Или это радость от возвращения домой согревала? Она не знала, не хотела думать об этом. Может, потому что все эти полтора дня с момента приезда все где-то бегала, распоряжалась, готовила королевские покои и туалеты, словом, была занята, а может, потому что всеми силами старалась найти себе занятие, чтобы казаться занятой, чтобы не суметь выделить и минутки для дел, которые остались здесь два года назад незаконченными. Для людей, которые остались здесь два года назад… Адель отгоняла от себя эти мысли, заменяя их хлопотами, но ходя по коридорам каждый раз боялась, что из-за очередного поворота покажется кто-то, с кем встретиться отчаянно хочется, но так отчаянно страшно.
   Потому Адель так спешила. Она бы побежала по этому мягкому, теплому, но невероятно длинному коридору, чтобы поскорее оказаться в безопасности за закрытыми дверями, но строго воспитанная в ней степенность не позволяла, потому она, в хмуром раздражении сведя брови над переносицей, заставляла себя идти спокойно, но по-рабочему бодро, когда из-за угла кто-то стремительно вышел, почти выскочил. Она не успела отстраниться, только вздрогнула, всплеснув руками.
  «О Боже мой!» – волнение тут же ударило в голову, она отшатнулась на шаг, позабыв все-все-все слова, что придумывала все эти несколько лет. Разлетевшиеся по полу платья ничуть сейчас не взволновали, Адель подняла голову и только теперь поняла, что перед ней не Мартин. Мгновенно придя в себя, девушка подавила первую волную изумления, паники, глубоко вздохнула и опустила голову в приветствии, пряча смущение и страх. Леди Скиф – девушка с колким взглядом и резкой манерой речи, сводная сестра королевы. Бастард короля…
– Леди Скиф, – присела Адель в глубоком реверансе, неделя вежливость прислуги для королевы и бастарда: они обе были выше ее по положению, – здравствуйте. Прошу простить меня… – Адель присела еще ниже, начав собирать разбросавшиеся по полу платья, не заметив, как юбка одного туалета зацепилась за крюк, вбитый в стену. Треск разодравшейся ткани разнесся по коридору, и девушка замерла, не посмев сильнее потянуть платье.
  – О нет… – пронеслась мысль, тут же вытеснив из головы все ненужное. – Я совершенно беспечна в эти два дня. О чем думаю… А теперь… это же новые платья леди Евы. О Боги, – выразительная бровь изогнулась, выдав внутреннее напряжение, мгновенно родившее, стоило лишь фрейлине представить какой могла бы быть реакция королевы на порванное новое платье, но на лице привычно ничего не отразилось.
– Прошу извинить меня… – осторожно подобрав порванное платье, встала Адель и взглянула на женщину из под прямых бровей. – Я несколько задумалась и не заметила вас.
    – Боже-боже-боже… Не скажу же я леди Еве, что порвала платье, столкнувшись с ее сводной сестрой. Отношения между ними и так прохладные. Королева снова будет в ярости... Она и так в последние несколько дней недовольна мною... Я опять начинаю все делать не так.

– Благодарю вас, миледи, – снова склонила Адель голову и присела в реверансе в знак того, что, она приняла предложение леди Скифки, но язык сам собой произнес это «миледи», посчитав грубым и неправильным обращаться к особе благородного, хоть и незаконного происхождения просто по имени. – Меня зовут Адель Домерель, я фрейлина Ее Величества, – как всегда спокойно и доброжелательно проговорила девушка, уже оправившись от первого потрясения и испуга и вернув себе ровное состояние. В конце концов, леди была не виновата в том, что фрейлина больше чем надо витала в облаках, думала и мечтала, в результате испортив платье Королевы. – Я несла королеве ее новые наряды, но немного отвлеклась, потому…
  Но закончить объяснение ей не дали, резко перебив и оборвав все извинения и объяснения. Девушка вскинула голову, посмотрев на Скифку.
– М… как… как вам будет угодно, миледи, – чуть растерянно, с запинкой проговорила девушка, не решившись вступить в прямые препирательства с леди. В конце концов, если она хочет взять на себя часть вины словесно, Адель ей не могла запрещать.  Она уже готова была еще раз попросить прощения и уйти прочь вместе с платьями, когда Скиф решила взять на себя вину не только словесно, но и действиями. Несколько секунд потребовалось сообразительной фрейлине на то, чтобы осознать, что леди хочет лично переговорить с королевой относительно испорченного платья. Это было не самым приятным откровением для Адель. Она, привыкшая подмечать мелочи, конечно заметила, в каких прохладных, если таковыми можно их назвать, отношениях были  сводные сестры. Каждая пыталась подчеркнуть свое положение и независимость эмоций от, видит Эда, несносных выходок друг друга. Каждый раз они разыгрывали целое сражение, в котором гибли все окружающие, являясь жертвами, а не благородными секундантами. Вот и сейчас, казалось, произойдет что-то такое. Адель смогла себе представить, какое выражение лица будет у королевы, стоит только ей ввести в покои леди Скиф. Каким оно станет после того, как леди расскажет о том, что произошло в коридоре с платьями, фрейлина тоже живо себе представила.
    – Может статься, Ее Величество решит, будто я ищу поддержки и покровительства у леди Скиф… При их отношениях это может быть рассмотрено чуть ли не как измена… – болезненно верная своей госпоже фрейлина чуть не застонала от открывающихся перспектив, потому и посмела порывисто коснуться ладонью руки Скифки, попытавшись остановить ее.
– Прошу простить меня, миледи, но, – коротко втянув в себя воздух, Адель замолчала на какую-то ничтожную секунду, придумывая корректное словесное выражение своим страхам. – Я благодарю вас за беспокойство, – фрейлина снова коротко кивнула головой, чувствуя, как к щекам приливает кровь смущения и окрашивает их румянцем. – Но оно, право, излишне. Эта оплошность ничуть не сможет навредить… – лгала фрейлина, но лишь из желания сохранить хрупкое ощущение мира и холодного нейтралитета между сестрами, который может так легко нарушиться такой безделицей. Всем в замке было бы спокойнее, если б сестры жили в мире, но  это было невозможно, девушка за это время смогла понять это и принять. Это с одной стороны. А сдругой… Да, Адель трудно было переносить упреки и критику от того, что она действительно искренне и верно хотела служить королеве, но между упреками, недовольством Королевы и ее мыслях относительно верности фрейлины, последняя выбрала бы какие угодно упреки и даже ругань.
– Это безделица, которая не стоит вашего внимания, леди Скиф, – как можно более убедительно проговорила Адель и даже мягко улыбнулась, фамильярно так и не убрав своей ладони с локтя девушки и не замечая столь дерзкого жеста: хотелось остановить ее. Любой ценой остановить. К чему очередная ссора? – Прошу вас. – Единственный и последний раз Адель позволила себе просительно свести брови над переносицей и посмотреть с выражением, явно говорящим: "ну вы ведь все понимаете...".

Отредактировано Адель (2013-09-28 15:42:56)

Благоразумно сделав вид, что она не поняла некоторые выражения в речи леди Скиф, Адель чуть прикрыла ресницами глаза, благодарно и мягко улыбнувшись. Леди Скиф оказалась на редкость понимающей и тонко чувствующей ситуацию девушкой. Она будто посмотрела насквозь через смущенный румянец фрейлины и прочитала ее мысли, все-все-все поняв правильно и решение приняв тоже правильное. Адель в глубине души была очень благодарная этой резкой девушке за ее благоразумие, которое, быть может, погубило фрейлину, но, вероятно, спасло хрупкие отношения.
– Благодарю вас, миледи, за предложение, – сделав еще один реверанс, искренне улыбнулась Адель, чувствуя, как плечи сами самой распрямляются, будто потеряв всю-всю тяжесть. – Если что-то произойдет, я непременно к вам обращусь, – ласково проговорила фрейлина, но уже сейчас чувствовала, что обманывает ее. Ситуация, в которой бы Адель смогла попросить у кого-то стороннего помощи уже произошла несколько лет назад, и повторения сего девушка бы никогда не захотела. А все остальное можно решить своими силами. Этому учил ее отец. Это она понимала и сама.
  Леди Скиф великодушно отпустила фрейлину, оставив свою идею. Отступив на шаг и вновь присев в реверансе, Адель перехватила поудобнее королевские одежды и, теперь уже осторожно и аккуратно, пошла по коридору к покоям, боясь, как бы более ничего не произошло.
  Более ничего не произошло, фрейлина спокойно дошла до покоев и вошла через невысокую дверцу, скрытую гобеленом, через которую входили слуги. Вновь на столе перебрав одежды и сложив платья осторожной стопочкой, Адель спокойно и расторопно расправила юбки порванного платья, не посчитав нужным скрывать платье или прятать. Она лишь отложила его в сторону. королева будет негодовать. Конечно будет, это же ее платье, но обманывать, прятать растерзанную случайно ткань было мерзко. Мерзко и подло по отношению к королеве и самой себе. Потому, пару раз вдохнув выдохнув, умывшись холодной водой и пригладив и без того гладенькую прическу, Адель постучала в покои Королевы на одной руке неся стопку целых платьев, а на другой – то самое, порванное.
– Ваше Величество?.. Ваши новые туалеты готовы, – проговорила Адель, мягко и как всегда бесшумно входя в покои королевы. – Кроме одного. Приношу свои извинения, Ваше Величество… но я его испортила, – без тени подобострастия или страха в голосе проговорила фрейлина, ровно держа плечи и спину, как будто готовясь на эти плечи принять весь гнев и недовольство.

Королева была в благодушном расположении духа – устоявшейся давно привычкой отметила про себя Адель, когда вошла в ее покои и бросила беглый взгляд на Еву. Ощущение того, что через несколько секунд от этого благодушия не останется и следа. На секунду возведя глаза к потолку, будто прося помощи у сильных, Адель, однако, тут же вернула внимание Ее Величеству, потупившись.
– Да, Ваше Величество, – опустила она голову, а потом и вовсе присела в глубоком реверансе, все еще продолжая держать на вытянутых руках одежды, будто подавая их королеве, чтобы той удобнее было размахивать испорченным подолом перед лицом побледневшей Адель. Она знала, что препираться с возмущенной королевой не стоит, выгораживать себя тоже не стоит, это недостойно ее, фрейлины, и совершенно недостойно ее, Королевы. В конце концов это их право, дарованное кровью и небесами – разъяснять тем, кто милости этой был лишен, то, что осталось для них недоступно. Ева трясла испорченной материей перед лицом Адель, а та не смела поднять головы, все еще сидя в реверансе, как в поклоне, и лицо ее оставалось совершенно непроницаемым, как всегда: спокойная, доброжелательная фрейлина Ее разгневанного Величества.
– Да, Ваше Величество, я представляю, насколько эта материя была дорога, и сколько трудов ушло на то, чтобы ее изготовить, – спокойно соглашалась Адель с королевой, а внутри у нее все холодело от ощущения неправильного. Она была прилежной, исполнительной фрейлиной, искренне желая выполнять свою работу аккуратно и без ошибок, но это было невозможно. За годы службе разным королевам девушка это понимала слишком хорошо, чтобы сейчас бледнеть, краснеть или плакать. Еще пару лет назад – может быть, когда совсем молоденькая она едва-едва научилась не дрожать от одних только королевских имен. Сейчас Адель была строже, в том числе и к самой себе. Такая невыразимо глупая оплошность, о которой даже думать было обидно; Адель прикусила нижнюю губу, чтобы – все сложнее было держать спину идеально прямой под градом строгих слов миледи.  Как раз когда королева развернулась и отошла, девушка зажмурилась на мгновение, – поделом мне. С этим переездом я совсем голову потеряла. Что меня тревожит?.. Почему меня это тревожит? Меня ничего не должно тревожить, тогда я буду исполнительной, хорошей фрейлиной, но… Как сложно, Небо, как сложно… 
   Ноги уже затекли и колени чуть дрожали от напряжения: Адель так и сидели в полуприсяде-реверансе, не смея подняться под гнетом гнева. Вытянутые руки тоже задрожали, не то от усталости, не то от обиды, и Адель не могла усилием воли заставить их прекратить, а Ее Величество между тем не унималась. Фрейлина открыла глаза, перестала закусывать губу и вскинула голову, все еще не поднимаясь.
– Это произошло по моей неосмотрительности, леди Ева. Кажется за несколько лет я забыла коридоры замка. Произошло несчастье и подол платья зацепился за крюк в стене. Я этого не заметила… приношу свои извинения, Ваше Величество.

- Крюк в стене? Какого черта из стен моего замка торчат всякие там крюки? - Недовольно отметила Ева, собираясь задать этот вопрос фрейлине, но неожиданный стук в дверь отвлек королеву от испорченного наряда. Она обернулась, чтобы посмотреть на вошедшего. К её неудовольствию визитером была её сводная сестра.
- Только её мне здесь не хватало. Сейчас начнет вступаться за "бедную" девушку. Наша защитница униженных и оскорбленных. Встречайте дамы и господа - вечно правильная Скиф Келевра. - Ева отвернулась и сделала несколько шагов в сторону, вернувшись назад к комоду с цветами. Подумать только, как всего пара людей могут испортить день Её Величеству. Видящая нахмурилась и вновь стала кончиками пальцев поправлять и без того идеальный букет. Слова Келевры о платье показались ей подозрительными.
- Какая она у нас сообразительная, однако. - Фыркнула Ева про себя и обернулась к Келевре, чтобы взять свиток.
Продолжая молчать, королева развернула свиток и быстро пробежалась глазами по тексту. - Какие все умные, в этом королевстве. - Язвительно отметила про себя поведение Лорда Делмана. - Ничего-ничего. Скоро все изменится.
Свернув свиток, королева отдала его назад Келевре и спокойным, но решительным шагом ушла в свой кабинет, двери которого находились в покоях Её Величества, не объясняя ничего присутствующим. Оказавшись в своем кабинете, Ева подошла к рабочему столу и выдвинула один из его ящиков, достала оттуда шкатулку, обитую красным бархатом, а затем с ней вернулась в покои.
- Вот знак советника, можешь идти. - Спокойно сказала Ева, протягивая Скиф бархатную шкатулку, внутри которой и лежал необходимый ей знак отличия. - А ты, - Ева обернулась к Адель, - Убери новые наряды в платяной шкаф, а это отнеси портным. Может они придумают, как его можно использовать. Не пропадать же добру. - Ева махнула рукой, давая понять, что аудиенция окончена и она просит всех покинуть помещение.