Моя вторая попытка написать книгу... После того, как мои потуги раскритиковали на форуме журнала миф, работу я забросил)
предисловие
Заведение Рюрика было, пожалуй, главной достопримечательностью этого убогого городишки. И посему являлось многофункциональным – среди предоставляемых услуг можно было выделить ночлег, еду, выпивку. Имелись также свои секреты. Секреты, о которых знали все и все пользовались. В крохотном подвальчике располагалась опиумная курильня, а к себе в номер можно было заказать несколько девочек. Естественно, неофициально. Трактир пользовался дурной славой, однако клиентов не терял – как уже говорилось, он был единственной достопримечательностью города. Сам мэр частенько тут задерживался на ночь, хотя имел приличный особняк на окраине. Поэтому хозяин ничуть не смущался, когда парочки и группки слишком громко кричали – мэр и сам был не прочь постонать в глубоком экстазе, создаваемом умелыми проститутками, что он в этот момент и делал.
Была глубокая ночь, когда дверь трактира открылась, впустив довольно подозрительную личность. Под опущенным капюшоном можно было разглядеть лишь кончик мясистого носа и искривленные в жутковатой гримасе губы. Грязный плащ волочился по полу, оставляя на нём мокрый след – на дворе шёл дождь. На человеке была сшитая из грубой ткани, но искусно отделанная рубаха и кожаные штаны. Узкий в плечах, он, тем не менее, отличался завидной статью и изяществом походки. Единственным, что портило общее впечатление, была толстая бычья шея, никак не вязавшаяся с худощавой фигурой.
Бармена не удивил ни поздний приход, ни вид пришельца – в его заведении появлялось много странных типов. Но Рюрику было всё равно – лишь бы исправно платили.
Подойдя к хозяину, незнакомец выложил на стойку несколько монет, произнеся сиплым голосом: «комнату на ночь». Равнодушно кивнув, хозяин смахнул монеты в подставленное для этой цели ведро и ткнул пальцем вверх.
- Идите наверх, третья дверь справа.
Не ответив, гость направился к лестнице.
ГЛАВА 1
Сквозь дырку в пологе пробивался первый луч солнца. Радостно и независимо танцевал он на разбросанных по подушкам вещах, обшарпанных досках, бочках с вином. Он был полон жажды свободы, непередаваемой радости существования. Но теперь он только раздражал обитателя фургона. Протяжный стон возвестил о его пробуждении.
С трудом открыв правый глаз, Арман с раздражением обнаружил, что тот упирается в подушку. Однако закрыть его уже не было никакого желания. Зверски болела голова. Рядом лежало несколько пустых бутылок. Парень с отвращением пнул одну из них ногой и вновь застонал, вторя ноющёй голове. Прежде он никогда не пил, но то был особый случай… Осторожно перевернувшись на спину, Арман подождал, пока утихнет боль. Уже предпринял первую попытку сесть, когда напоролся на что-то острое. Помедлив секунду, он с молниеносной скоростью вскочил. На кровати среди хлама и бутылок лежал двойной чехол для ножей. Однако клинок был лишь один.
Поморщившись от нового всплеска головной боли, Арман вытащил кинжал и замер… Раскрытые в ужасе глаза таращились на окровавленное лезвие. Теперь он наконец вспомнил все подробности этой ночи.
***
Он сидел здесь уже несколько часов, напряжённо поддерживая образ запоздалого пьянчужки. Это было его первое настоящее задание. Но оно было лишь первым этапом испытания. Сегодня он должен был убить человека… Конечно, убийство было обычным делом Вольного Братства и он знал на что шёл, когда захотел к ним присоединиться, но всё же ему было как-то не по себе. С детства ему запомнились сказки о бесстрашных братьях, защищающих бедных и наказывающих богатых. Теперь он понимал, насколько далеки были от истины материнские рассказы. Братство выполняло лишь высокооплачиваемые заказы, а кому нужно платить за убийство нищего? Его пропажи никто и не заметит – нанимать ради такой мелочи профессионалов было бы в крайней степени глупо. Арман попытался отвлечься от тревожных мыслей, сосредоточившись на созерцании двери. Ему зверски надоело ждать и хотелось в туалет. Останавливал он себя лишь мыслью о возможности невыполнения задания – тогда его убьют, просто и банально. Жизнь человека не представляла для Братьев никакой ценности – она была их работой. А некоторым просто нравилось убивать. Подобные им и создали Кодекс… Согласно ему каждый начинающий асассин, не сумевший пройти испытания, изгонялся из Братства и предавался казни. Вид казни определялся главой организации. И вот он сидит в этом захудалом городишке в двадцать милях от столицы, а на окраине его поджидает фургон, который должен будет отвезти его, Армана, к следующему задания. Причём подобная помощь предполагалась лишь на первом задании. Только теперь парень понял назначение штабелей бутылок и винных бочек в повозке – первое задание всегда самое трудное.
От невесёлой задумчивости его отвлёк зазвеневший колокольчик, подвешенный на двери. В трактир вошёл тучный мужчина в плаще с капюшоном. Он настороженно оглядывался по сторонам, ещё ниже опуская его край – видно было, что господин мэр отнюдь не рад возможности быть узнанным. Поприветствовав кивком головы хозяина заведения, он быстро прошмыгнул вверх по лестнице. Весело прищурившись, Рюрик крикнул:
- Парко, двух курочек в двадцать шестой.
Арман уже знал, что «двадцать шестой» не номер – у здешних комнат не было номеров. Так хозяин сообщал, что пришла важная шишка и надо подать всё самое лучшее… в том числе, и девочек.
Очевидно, хозяин нисколько не боялся огласки, раз говорил так громко. Что ж, посмотрим, как он отвертится после обнаружения трупа главы города. Но Арман всё ещё не мог сдвинуться с места – его сковала нерешительность. Уже давно прошли проститутки, послышались приглушённые крики, а он всё сидел, сжимая стакан с выпивкой. Наконец, он решился. Дождавшись, пока хозяин отвернётся, Арман неслышно поднялся на второй этаж. По доносившимся крикам он смог безошибочно угадать «двадцать шестой». Вот только крики эти, примешивающиеся к страстным мужским вздохам, были вовсе не криками страсти. Терзаемый смутными догадками, асассин потянул ручку двери. Конечно, она была закрыта изнутри. Но он знал и другой путь – день исследования трактира не прошёл даром. Пройдя в конец коридора к заросшему грязью окну, он немного повозился с разбухшими от влаги рамами, открывая его. Встав на подоконник и ухватившись за раму, подтянулся и через несколько мгновений оказался на плоской крыше трактира. Он прислушался к звукам, доносящимся из комнаты. Затем перешёл на другую сторону и спрыгнул на окно комнаты, где мэр предавался похоти. Увиденное отнюдь не принесло Арману удовольствия. Замерев, невидимый в ночной темноте, он выжидал удобный момент. Внезапный вскрик заставил его вздрогнуть:
- Пожалуйста, мне больно!
Как раз в этот момент толстяк с полубезумной улыбкой и пеной у рта заталкивал одной из проституток в рот её косу. Что он в этом находил, Армана уже не интересовало – он решился. Открыв окно, он прыгнул в комнату. Погружённый в свои похотливые грёзы мэр всё ещё не заметил убийцу, что тот и использовал. Сбросив на пол свечу – единственный источник света здесь – Арман обернулся к мужчине. Асассин ждал, когда тот повернётся к нему лицом – ему была назначена казнь откровения, но Арман даже об этом забыл. Он просто хотел, чтобы жирный извращенец увидел свою смерть и её посланника.
Мужчина обернулся. В непроницаемой тьме нельзя было различить его лица, но по дрожащему, сухому голосу Арман догадался, что тому было не менее пятидесяти лет.
- Ч..что вам надо? Кто вы? – прозвучал испуганный голос мэра.
Затем в нём послышались гневливые и капризные нотки:
- Ты знаешь кто я? Если ты сейчас же не уберёшься… - в его голосе послышалась угроза.
Арман улыбнулся. Он вспомнил приказ и теперь с нескрываемым удовольствием вытащил из-за пояса свиток. Не дав мэру закончить, он тихо, почти шёпотом, но твёрдо продекламировал назубок заученный текст:
- Лаггар Беранд, достопочтимый и уважаемый – в голосе убийцы зазвенели нотки презрения – мэр города Канта-сетта, вы приговариваетесь к казни откровения. Вам предоставляется право услышать имя вашего убийцы. После его произнесения вы умрёте. – асассин развернул пергамент – Сим приказом свидетельствую:
Лаггар Беранд.
Вышеупомянутая персона отмечена для казни откровения в соответствии с законной традицией и практикой Вольного Братства. Носитель этого неоспоримого документа имеет официальное право убить вышеупомянутую персону.
Парень пожалел, что из-за темноты не может видеть лица старого извращенца. Но дрожащий голос мэра послужил ему наградой.
- Что всё это значит? Кто вы?
- Меня зовут Арман…
***
Ему вдруг захотелось выпить. Он уже шарил в подушках в поисках полной бутылки, когда непреодолимый зов, вторгшись в его и без того пострадавшее сознание, вынудил его высунуться из фургона и исторгнуть выпитое ранее. Только сейчас он сообразил, что повозка движется. Пошатываясь, Арман на четвереньках переполз к месту погонщика. Хмуро покосившись на отодвигающийся полог, кучер протянул:
- Мно-ого же ты вчера выпил…
- Были причины – голос Армана выражал сплошное недовольство.
- Не груби мне, юноша – извозчик, казалось, повеселел. – Впереди тебя ожидают испытания посложнее.
- Снова убивать?
- Это работа – кучер пожал плечами.
Арман указал, куда куда эта работа может направиться, на что извозчик философски заметил:
- Работу надо выполнять. Если ты не выполняешь свою работу, она перестаёт приносить заработок. А в твоём случае это так же означает смерть.
- И что можно сделать? – заинтересованно спросил парень.
- Ну, некоторые превращают работу в хобби… Или вешаются… Э-э-э, парень. Да ты совсем плох – кучер наконец улыбнулся, услышав в подтверждения стон. – Да ты ещё совсем мальчишка. Сколько тебе? Шестнадцать?
Арман кивнул.
- Крайний возраст для организации. У меня есть кое-что для тебя. – весело крякнув, он извлёк из-под скамейки бутылку. – Нам одна ведунья поставляет. Как рукой снимает последствия гхм... крепких напитков.
- Что это?
- Я тоже как-то интересовался. Сказали, что мне лучше этого не знать, так что пей – я уже на себе пробовал. – Хитро прищурившись, кучер протянул бутылку.
Арман настороженно вынул пробку, понюхал и решительно возразил:
- Нет уж, спасибо. Я сам как-нибудь…
- Тебе решать – погонщик вновь пожал плечами. – Хотя я бы на твоём месте выпил – мы уже почти приехали. Через час будем в столице. – Он указал на показавшийся вдали город.
Арман посмотрел в том направлении, где уже можно было различить высокие шпили храма, монахи которого до сих пор оставались злейшими врагами Братства. К счастью, большим влиянием храм обладал лишь в Саррамене – столице обширной империи, занимавшей добрую половину континента. На данный момент правителем был Его Величество Халлаф Третий, хотя точно он сказать не мог – здешние правители менялись в среднем десять раз за столетие. Естественно, не без участия Великого Братства. Примерно восемьдесят процентов убийств осуществлялось именно ими. Наивные властители слишком поздно понимали, что Братство не принадлежит никому – лишь самому себе. А после раскаиваться и пытаться изменить положение было поздно. Казалось бы, давно пора учиться на ошибках других, но новые правители империи, заказав предыдущих организации, считали её купленной… и вновь ошибались.
«И вот этому городу снова, уже в который раз, придётся выдержать двенадцать дней непрекращающихся убийств – дней испытания будущих асассинов. Каждые два года, в одни и те же дни – это уже вошло в традицию. Естественно, на улицы будет выставлена стража, люди будут избегать тихих улочек, но это не спасёт намеченных жертв»: думал Арман, гипнотизируемый мягким качанием крупа лошади.
- Кто мой осведомитель? – внезапно спросил он.
- Тебе лучше знать, – кучер заговорщески подмигнул.
Арман не ответил. Он и сам прекрасно понимал, что уж его-то без задания его не оставят. Вздохнув, парень вырвал у кучера бутылку и несколькими глотками осушил наполовину. К его удивлению, напиток оказался не таким плохим, как он представлял. По крайней мере, головная боль тут же притупилась, уступив место гулкой тишине. Мимо проезжали повозки, проходили люди – крестьяне, солдаты, паломники, нищие. Сегодня дорога была особенно оживлённой, то и дело мелькали фургоны, подобные тому, в котором ехал сейчас он – люди опасались оставаться в городе на «кровавую дюжину». Но таких было не много – в основном это были зажиточные тёмные крестьяне, не понимавшие, что даже если Братство ими заинтересуется, им не спрятаться ни в одном городе Империи…
Вскоре они миновали городские ворота. Остановив лошадь, кучер сочувствующе, с чуть виноватой ухмылкой, обратился к юному асассину:
- Извини, парень, конечный пункт – дальше я тебя не повезу.
- Да, я знаю – лицо Армана затвердело, собравшиеся мышцы образовали жёсткие бугры на скулах, – спасибо… за снадобье.
- Да в чём проблема? – уже весело ответил извозчик. – Это моя работа.
- Да… работа… - не тратя больше времени на разговоры, Арман спрыгнул на пыльную вымощенную камнями мостовую.
ГЛАВА 2
«Сегодня был особенный день. Жаль, что он уже на исходе. Сегодня мой день…»: думал про себя Григ, не имея ни сил, ни желания скрыть улыбку. Сегодня он наконец-таки добился своего назначения на пост судебного советника, сместив своего коллегу, Лазгура Лессентропа. Два года непрекращающейся вражды, и кто бы мог подумать, что он наконец добьётся своего. Правда, ему пришлось изрядно потратиться на подарки Верховному судье, но все расходы в скором времени окупятся. Он уже подходил к двери своего дома. Остановившись, он задумчиво осмотрел его. Теперь, при нынешнем посте, можно было купить роскошный особняк, приобрести лошадей, лес, где можно будет охотиться лишь ему и… жениться на Генетте. Да – теперь её отец уж точно не сможет отказать. А если откажет… Григ довольно потёр ладони. Он уже видел ползающего перед ним на коленях старого маразматика-графа, бросающуюся в его объятия Генетту… и сундуки с приданым. Эти сундуки были последним, что он увидел в жизни. И ещё кровь. Кровь, брызнувшая и его горла… жуткий густой багрянец заката его жизни. Григ ничего не успел понять. Он даже не чувствовал боли, но даже это бесчувствие было иллюзией – он был уже мёртв.
***
На дороге уже не было видно следов недавнего происшествия – кровь смешалась с пылью и грязью, тело похоронили, и двое стражников просто маялись от безделья, стоя посреди улицы. С трудом сдерживая зевок, один из солдат поскрёб свой щетинистый подбородок мозолистым пальцем и, явно лишь для того, чтобы хоть как-то заполнить длящееся вот уже который час молчание, обратился к своему напарнику:
- А интересно его убили, верно?
Второй, в точности так же позёвывая и чеша подбородок, устало произнёс:
- Да ты уже третий раз это спрашиваешь…
И снова пауза. Казалось, само окружение предрасполагало к молчанию: несмотря на то, что солнце почти закатилось, на улице стояла непередаваемая жара. Лица проходящих мимо людей выражали полнейшую апатию и нежелание делать что-либо, с подбородков стоящих в тени стражников свешивались капельки пота. Их совсем не радовала перспектива оставаться в этой духоте на ночь, но приказ есть приказ, каким бы бессмысленным он не был. И потому второй солдат, опять же, лишь для того, чтобы заполнить угнетающую тишь, нехотя бросил в пространство:
- Ну... расскажи ещё раз…
Первый стражник немного оживился, но видно было, что и ему опостылел рассказ. Тем не менее, он начал:
- Значится, подбегает наш Гюрральд к нему, а он…
- Не – ты сначала рассказывай – оборвал его второй – лишь бы на такой жаре не уснуть.
- Угу. В общем, Григ убитого звали. Он только сегодня стал помощником главного Судьи... Был… И вот, идёт себе его сиятельство по дорожке, у дома останавливается – любуется. И тут его со спины кто-то – вж-ж-жик! – по горлу ножиком. Забавный такой ножик, тонкий, с узорами. Мне вот…
- Про мать свою и про ножик ты ещё больше рассказывал – давай в тему…
- Ну, так вот… Народ уставился, стоят все. Тут очухались – бабы завизжали, за стражей кто-то кинулся… А этот, в маске с плащом, стоит – не шелохнётся. Хоть бы нос подтёр, ей богу. Вот моя мама…
- Да хватит про свою мать рассказывать! – стражник разъярённо повернулся к напарнику – Я сейчас от жары сдохну, а ты про мамочку! Маменькин…
Закончить он не успел. Гранитный кулак врезался ему в скулу, заставив осесть на землю. Ошалело пытаясь понять происходящее, он с трудом сфокусировал взгляд на «маменькином». Последний же счастливо улыбался.
- Ну вот – хоть какое-то развлечение, – всё ещё ухмыляясь, пояснил он – Давай ещё подерёмся?
Несмотря на то, что сказано это было явно в шутливой форме, пострадавший не высказал желания дать вразумительный ответ, пробурчав нечто неопределённое, хотя был он даже немного крупнее напарника. Теперь он даже не пытался прерывать реплики афериста, коль скоро они тому надоели.
Убедившись, что от товарища ничего путного уже не добиться, Руннар потерял к нему всякий интерес и стал внимательно рассматривать проходящих мимо девушек. Глядя на его широкое лицо, нависшие над глазами брови, волосатые руки и ноги, уродливую щетину и общее туповато-скучающее выражение лица, никак нельзя было представить, что в его голове таится дьявольское изящество ума и невероятный талант красноречия. Товарищи по службе считали его идиотом, чему он нисколько не противился, наоборот – всячески пытался поддержать этот образ. Срывал «маску» он лишь в случае крайней необходимости и просто для шутки – Руннар любил делать сюрпризы.
Зевнув, он лениво протянул:
- Надое-ело-о. Всё – я пошёл.
Ещё раз зевнув, он встал, потянулся и вразвалку, задевая длинной рапирой камни, направился куда-то, но остановился на окрик коллеги:
- Эй! Смена ещё не подошла – капитан с нас обоих шкуру сдерёт!
- Ну, придумай что-нибудь… прикрой меня, в общем – даже не повернувшись в его сторону, ответил Руннар.
Стражник вновь что-то пробурчал, но возникать не пожелал, чем и воспользовался его напарник, продолжив свой путь.
Он шёл по ставшим вдруг тихими улочкам, насвистывая незамысловатый мотив популярной песенки про глупого завоевателя. Вокруг сгустились сумерки, наступило промежуточное время – люди уже легли спать, а проститутки и воры ещё не вышли на заработки. Их Руннар за людей не считал, как не верил, что в это время может гулять кто-то из «дневных» людей. И потому он был немало удивлён, когда где-то около близлежащей разваленной телеги мелькнуло бледное детское личико. Что это было именно ребёнок, стражник не сомневался – он, вдобавок ко всем своим способностям, обладал также отличным зрением и острым слухом. На данный момент он не слышал ничего… АБСОЛЮТНО ничего! Это было в высшей мере странно – в тишине, царившей вокруг, Руннар мог услышать биение сердца загнанного телёнка, а уж дыхание дитяти угадывалось с двадцати шагов, телега же была всего в трёх метрах. Солдат никогда не верил в нежить, но в порожней болтовне трактирных пьянчужек постоянно слышны были вылетавшие словечки: вампир, мертвяк… и пусть они его не пугали, всё-таки стоило подстраховаться. Вынув из-под кольчуги висящий на шее серебряный крест довольно внушительных размеров, он двинулся в сторону видения. Медленно, вслушиваясь в каждый отголосок шорохов, он двинулся к телеге. Нагнувшись, попытался заглянуть по неё, однако темнота не позволила ему определить в точности, где находится обладатель белого лица. Осторожно, чтобы не спугнуть, он тихо прошептал:
- Спокойно, паренёк. Не бойся – я свой…
Немного высунувшись из-за края колеса, Руннар попытался рассмотреть затаившегося там, однако вновь ничего не увидел. Тогда, уже не скрываясь, он рывком выбросил своё тело вперёд… и застыл, не поверив глазам – за телегой никого не было! Внезапно он услышал торопливые шаги – кто-то убегал. Развернувшись, он успел разглядеть мертвенную бледность обернувшегося на миг лица и тут же, не раздумывая, рванул за его обладателем. В Южном гарнизоне, ещё до перевода в городскую стражу, Руннар вместе со своими собратьями по оружию проводил ежедневные тренировки, в том числе и выносливости. И тем более он был удивлён, заметив, что не может нагнать ребёнка одним броском – наоборот, тот постепенно отдалялся. Усмехнувшись про себя, стражник выровнял дыхание и постарался взять под контроль каждое движение. Вскоре результат дал о себе знать – солдат давно уже не бегал, но у преследуемого явно не хватало дыхания для забега на длинные дистанции, о чём удовлетворённо подумал Руннар. Тот также понял это – по крайней мере, он неожиданно свернул в какой-то узкий, пестрящий зловонными отбросами закоулок. Охнув, стражник последовал за ним, по-молодецки перепрыгивая кучи мусора и разбегавшихся во все стороны крыс. Нырнув за, по-видимому, вором в очередную подворотню, он остановился – улочка была пуста. Вокруг не было видно ни одного поворота – единственный проход был впереди, метрах в ста. Соизволив наконец улыбнуться уголком рта, Руннар подошёл к ближайшей двери дома обитателей этих трущоб. Постояв с минуту, перешёл к следующей. У четвёртой он замер, напрягся и, выждав немного, рванул на себя. Его взору открылось крохотное помещение – очевидно, подсобка для хранения продуктов на продажу. По крайней мере, на полу валялось несколько кочанов капусты и ссохшихся головок лука. У дальней же стены кто-то сидел. Плечи у сидящего заметно дрожали, что подтвердило догадку Руннара о возрасте их обладателя. Присев рядом на корточки, он положил руку ему на плечо и постарался как можно ласковей сказать:
- Успокойся, малыш – я не сделаю тебе нич… - оборвал он себя на полуслове.
Голова мальчика поднялась, открыв мертвенно-бледное лицо, чуть длинноватый тупой нос, светлые брови и серые мокрые глаза – он плакал. Более того, он содрогался в рыданиях, всё тело ходило ходуном. Руннар ошибся в определении возраста – перед ним был парень лет пятнадцати, с детской, почти кукольной внешностью. Мальчик посмотрел ему прямо в глаза и чуть нервным, но твёрдым голосом произнёс:
- Я думал, вас прислал мой отец, я… - голос внезапно сорвался. Из носа паренька потекло, слёзы брызнули из глаз, но невероятным усилием воли он всё-таки смог закончить. – Я не могу больше убивать…
***
Хисвет уже поужинал и собирался идти спать. Как и любой другой старик, он не любил неожиданностей – они мешали доживать свой век. На эту тему он часто спорил со стражником, делившим с ним крохотную квартирку на окраине города. Хисвет уже был слишком стар, чтобы работать, а пенсии ему не полагалось - жил он лишь на старые сбережения, и потому позволял иногда вояке вольности – лишь бы за помещение доплачивал изрядно. Несмотря на все пререкания, он был ему как сын – Хисвет был одинок и, если у него перед смертью будет ещё что-то оставаться, он всё завещает ему, но не раньше… Нельзя сказать, что старик был скупердяем – просто бережливость частенько позволяла ему избегать ненужных, по его мнению, покупок. Квартирант обычно возвращался ночью и Хисвет его не ждал – сразу ложился спать, снимая с двери задвижку. Вот и теперь он уже подходил к двери, когда в неё кто-то забарабанил кулаком. Обозлившись от такой наглости, Хисвет вредно прокричал:
- Кто вы такие? Убирайтесь – в дом я вас не пущу хотя бы потому, что вчера все долги были уплачены!
Про долги он откровенно врал, но не будут же его кредиторы вламываться из-за таких мелочей. Разорвавший очередную серию ударов гулкий голос успокоил его:
- Хисвет, старый маразматик! Уже и сожителей своих не узнаёшь?
Отперев дверь, он отпрыгнул в сторону, спасаясь от распахнувшейся створки.
- Не ожидал тебя так рано, - начал было он.
- Обстоятельства. У тебя осталось что-нибудь на столе, или ты опять подчистил все продукты, купленные мной? – оборвал его Руннар. – У нас гость.
Заинтересованно заглянув за широкую спину квартиранта, старик увидел закутанного в чёрный плащ подростка с по-детски привлекательным лицом. С морщинистой гримасой почесав за ухом, он подозрительно спросил:
- И долго он у нас будет оставаться?
- Сколько понадобится, - оттеснив его в сторону, бросил стражник. – заходи, и не обращай внимания на этого скрягу – он, при ближнем рассмотрении, может даже оказаться неплохим собеседником. – обратился он к подростку.
Мальчик, настороженно посмотрев в лицо «скряги», прошёл в квартиру, ответив:
- Я недавно ел… и зря…
- Что ж, тогда необходимость в кормлении молодёжи отпадает и ты можешь наконец подробно всё рассказать.
- Не думаю, что это так уж необходимо – с сомнением ответил подросток.
- Основное ты мне уже рассказал, так что хуже не будет. А если упустишь подробности, помочь я тебе уже не смогу… - спокойно возразил ему Руннар. – да и Хисвету будет интересно тебя послушать. Он умный старик, особенно по части сплетен…
Обладатель детского лица тяжело вздохнул.
- Как я уже говорил… я ассассин…
Повисла неловкая тишина, которую прервал Хисвет:
- Вольное Братство?! – в ужасе спросил он.
- Можешь больше не пересказывать, что поведал мне – я же говорил, что Хисвет – умный старик, сразу понял что к чему. Сегодня убили Помощника главного Судьи – Грига. Причём убили его на виду у целой толпы народа. Преступник спокойно дождался прихода стражи, после чего протянул им какой-то свиток. Прочитав, капитан приказал не трогать его – убийца ушёл… это был ты?
Подросток посмотрел прямо в глаза Руннару.
- Нет… это один из «наших».
- Но я не понимаю, почему…
- Его отпустили? – закончил за него старик – Да потому, что…
- Публичная казнь – оборвал, в свою очередь, мальчик. – Исполнителю задания даётся неоспоримый документ, который свидетельствует, что он лишь выполнял приказ. Публичная казнь считается одной из самых почётных – она происходит на глазах у толпы.
- Слышал я про это убийство, - вставил свою монету Хисвет - Вообще-то, жертве открывается имя и лицо убийцы, даётся право на защиту… В этот раз этого почему-то не произошло… Очевидно, приказ выполнял непрофессионал… Это ведь как-то связано с «кровавой дюжиной», верно? – старик победно улыбнулся, увидев удивлённый взгляд мальчика. – как тебя зовут?
- Арман – не скрывая в голосе почтения, ответил тот.
- Эмм… Руннар? Давай отойдём…
Удивлённо покосившись на старика, солдат двинулся за ним в соседнюю комнату.
- Ты что-нибудь знаешь о Кодексе Вольного Братства? – старик вздохнул, когда стражник покачал головой, – согласно ему, нарушивший приказ ассассин предаётся казни, и проходящие испытание поблажек перед ним не имеют. Ты и вправду думаешь, что тебя оставят в живых, после того, как ты его укроешь?
Руннар практически ничего не понял из слов старика. Ни Кодекс, ни «испытание» не были ему известны. Однако он был догадлив, и понял суть.
- Нет! – рявкнул он, - он останется!
Бросив в Хисвета презрительный взгляд, он повернулся и, заметив мелькнувшую в дверную щель комнаты белую полоску и услышав лёгкие шаги, рванулся на кухню.
- Арман!
Деревянные ставни одиноко хлопнули в ночной тишине – комната была пуста…
ГЛАВА 3
Густой дым от жаровен с благовониями медленно поднимался к сводам храма и клубился, мерным своим завихрением воссоздавая призрачный образ высших, неведомых людям сил. Свет, исходящий от зловонных сальных свечек, не мог рассеять сумрак, порождённый, казалось, восемью идолами у дальней стены. Во всём огромном помещении находился лишь один человек – преклонив колени у скамеечки с подношениями, молился один из жрецов. Зелено-жёлтая кричаще-яркая мантия никак не могла принадлежать низшим чинам, носившим нечто более близкое к мешкам с прорезанными дырочками для рук и головы. Измождённое продолжительными раздумьями морщинистое лицо как нельзя лучше соответствовало мрачной обстановке святого места. Храм терял свою популярность среди населения, поток подношений истончался, молодым монахам всё больше начинает казаться глупым пожизненное служение богам. Сакор молился Ашшану, божеству, отвечающему за военные успехи - Сакор собирался воевать…
- Так дай же мне сил… - произнёс он заключительные слова молитвы и, коснувшись ладонями пола, погасил свечу.
- Верховный жрец СакКор, рад вас видеть. - внезапный мягкий, вкрадчивый голос заставил Саккора внутренне вздрогнуть, но приученное многими годами неустанных мимических тренировок лицо не выдало хозяина. В обращённых на гостя глазах теперь отражалось лишь естественное лёгкое удивление столь фамильярным обращением, недопустимым при разговоре с ним обычным людям. Заговоривший со жрецом человек был облачён в богатые, обшитые золотом шёлковые одежды. Даже никогда не видевший это лицо крестьянин по тонкому рубиновому обручу на голове мог определить в этом человеке нынешнего правителя Саррамона – императора Халлафа Третьего.
- Сожалею, но не могу ответить вам взаимностью - чуть помедлив, произнёс Саккор. - не думаю, что император впервые за свою жизнь решил причаститься.
- А если и так? - стальной оскал, лишь отдалённо напоминавший улыбку, прорезал губы императора, задетого подобным ответом. - Никогда не поздно начать.
- Тогда начнём? Я позову службу, лично наполню чашу вином...
- Хватит!.. Ты прекрасно знаешь, зачем я пришёл... как знаешь, что без меня тебе не справиться... - Обвислые щёки императора гневливо задрожали. - Сегодня я пришёл один, так изволь выслушать своего правителя!
- Один? А как же те два арбалетчика, что вскарабкались сегодня ночью в верхние бойницы? - иронично осведомился Верховный Жрец. - они всё рассказали, а уж я знаю, чем выбить из человека признание, даже не притронувшись к нем...
- Да... знаешь... за этим я пришёл...
- Стало быть, тебе нужен рецепт? - Саккор, казалось, был искренне разочарован. - И что ты собираешься с ним делать?
- Ты знаешь...
- Ну конечно... боишься, что тебя убьют те же, кто избавился от твоего предшественника? Хочешь уничтожить Вольное Братство? Неужели "мой правитель" не может справиться сам?
- Просто дай мне его! - рявкнул Халлаф.
- Отдать? А что я получу взамен? - на этот раз морщинистое лицо расползлось в добродушной улыбке, явив взору взбешённого правителя неиспорченные возрастом зубы.
- Чего ты хочешь?..
- Ты лишь мелкий интриган... ты не можешь дать мне ничего из того, что у меня нет... но я подумаю.
- Разве не ты хотел уничтожить этих бандитов? Разве храм не порицает их действия?! - "набивает цену... хочет извлечь выгоду из выгоды... торгаш": с ненавистью подумал Халлаф.
- Уничтожив "этих бандитов", мы лишь освободим дорогу для других - жрец многозначительно посмотрел на задохнувшегося от злости Императора. – И какие из них окажутся выгоднее для нас, не дано знать никому.
Император подозрительно посмотрел на жреца.
- Выгоднее? Что ты хочешь сказать?
- О! Я лишь пытался пояснить, что понял, что ты можешь дать мне… сынок.
* * *
