Дети - самое фантастическое признание в любви. Молчаливое, негласное, без вычурных прикрас, без множества цветов и симфонического оркестра. Самое простое, но самое весомое и волнующее. С самого момента появления на свет Лили, Алиса знала - Константин никогда не был счастливее. Это был ее тайный способ сказать ему "Я тебя люблю". Она родила ему долгожданную дочь, родила ее в любви, родила возлюбленному мужчине, законному супругу. Так она говорила ему "Я тебя люблю". И ей нравилось, что он понимал это. Когда смотрел на дочь, держал ее на руках, улыбался так по-глупому, как ребенок с леденцом. Он так любил дочь, а значит и безгранично любил Алису. Это был его способ признаться в любви.
Алиса была так счастлива последнее время... Ничего уже не было важно, кроме Константина и Лилиан. Она восхищалась, наслаждалась любовью двух этих людей, утопала хотя бы в факте их существования в ее жизни. Большего не требовалось, но это "большее" все же нашло супругов. И сегодня, именно в этот вечер Алиса вновь перевернет мир Константина, сделав его, возможно, еще более счастливым. Хотя куда же дальше?
Закатные вечера в поместье Наварра всегда были удивительными для Алисы. Их сад был не столь обширен, а потому закатное солнце в полной мере обхватывало его территории, согревая прогуливающихся по нему хозяев. Летнее солнце лишь начинало финальное движение, завершая свой дневной рацион по небу, но вокруг все уже дышало надвигающейся вечерней сонливостью, спокойствием и умиротворенностью. Цветы, пусть редкие, источали восхитительный аромат, который сводил Алису с ума каждый раз, когда она вдыхала полной грудью. Сколько раз за один этот вечер она уже обезумила?..
Аккуратные шаги терялись в траве - супруги сошли с каменной тропки и двигались по мягкой стриженной траве, которая щекотала Алисе лодыжки. Было невероятно спокойно и нежно. Женщина, шествуя в объятиях супруга, подняла на него глаза и в очередной раз влюбилась в него. Она любила влюбляться в него случайно... она влюблялась в него, когда он засыпал вечерами в их кровати. Влюблялась, когда он рано утром, вскочив на коня, уезжал на охоту по приказу Ее Величества, но несколько раз непременно смотрел в окно, на нее. Влюблялась, когда он уставший и задумчивый сидел зимой у камина, бесцельно глядя на горящие головешки. Влюблялась особенно часто, когда он тяжело ночью дышал над ее ухом, отдаясь ей, утопая в ней и чувствуя, что она тоже отдается ему полностью, утопает в нем. А еще безумно сильно теперь она влюблялась в него, когда он держал на руках их дочь... Маленький смешной комочек счастья, завернутый в цветное одеяльце, с интересом смотрящий на своего отца и смешно строя тому маленькие голубые глазки. Он так забавно смотрелся с ней на руках! Широкоплечий, сильный, грозный темноволосый воин, умилительно смотрящий на младенца, который, кажется, мог поместиться на одной его ладони!
Алиса влюбилась и сейчас. Бесповоротно, надежно. Навсегда.
- Стой, - прошептала вдруг девушка, прервав повисшую паузу в их разговоре.
Женщина остановилась и повернула супруга к себе, ладонями взяла его лицо, слегка проведя по мягким шелковым волосам. Она взглянула на него так же, как тогда, когда впервые влюбилась в Константина. Тонкая улыбка осветила полные губы и, приподнявшись на носочках, Алиса дотянулась до губ своего возлюбленного, касаясь так осторожно и нежно, словно боясь спугнуть этот ее волшебный утопический сон.
- Я тебя люблю, слышишь? - прошептала женщина, не открывая глаз.

Странное утопическое счастье разливалось по телу в те моменты, когда Константин произносил эти слова. Из его уст они были похожи на неведомое заклинание, которое стремглав выводило Алису из равновесия, заставляло ее пошатнуться и даже, возможно, потерять сознание. Настолько это было восхитительно... Женщина в который раз ощутила дрожь в коленях и холодеющие пальцы, когда супруг с нежностью произнес эти роковые "я люблю тебя". Восхитительная нежность разлилась по телу, в глазах заплясали неведомые искорки, Алиса захлебнулась собственной утопией.
Она смотрела на широкоплечего грубого воина так, словно перед ней был просто домашний кот, которого она вечерами чесала за ухом ласково ерошила его шерсть на загривке. Вряд ли кто-то знал Константина с этой стороны... со стороны любящего и любимого супруга, со стороны отца. А Алиса знала и до сих пор не могла окончательно смириться с этим, мыслями возвращаясь к тому, что никогда не сотрется из памяти обоих супругов. Насилие, грубость, злость, измена, обида друг на друга... Всякий раз, когда Алиса вспоминала ту жутчайшую часть их семейной жизни, ее бедра сжимались и вздрагивали, помня каждую мелочь, каждую долю секунды боли. Но больше не было того Константина. Вместо грубого ненавистного тирана был любящий ласковый мужчина... такой, каким Алиса впервые увидела его тогда, почти год назад, когда впервые влюбилась.
- Какая ужасная женщина... - насмешливо и с укором протянула Алиса, наслаждаясь близостью супруга. Ее губы с нежностью принимали его поцелуй, отвечая со всей возможной любовью.
Интересно, он любил ее так же сильно как она была влюблена в него? С такой же нежностью и страстью? Или его чувства менее теплы к ней? И чем измеряется любовь?..
Алиса, как довольная кошка, прикрыла глаза, отдаваясь волшебному поцелую, но затем, отрывисто поцеловав мужа в губы, отстранилась и посмотрела на него сверху вниз. Больше всего она любила его шелковые волосы и колкую щетину... это было фантастично и девушка не теряя ни секунды зарылась в мужские волосы пальчиками, а губами провела по его чудесной щетине, оставляя на ней влажные следы от поцелуев. Она любила в нем все!
- Костя, знаешь... - начала наконец Алиса заготовленную фразу. Пальчики одной ее руки перебирали волосы довольного кота, а вторая рука взяла в руки его ладонь и медленно переместила на все такой же маленький и плоский животик Алиса, как до родов. - Помнишь тогда... когда я сказала тебе, что беременна? - с грустью вспомнила Алиса, хотя вспоминать совсем не хотелось тот прошедший случай. Ей просто хотелось, чтобы после ее слов "Я беременна" та нежность, те чувства, которые ненадолго тогда вспыхнули в Константине, не угасали, оставаясь с ней защитой и теплом. - Я бы хотела, чтобы все случилось иначе и... - "и поэтому давай начнем все сначала? Я беременна" - так должен был закончится разговор, но этого не случилось.
- Барон и баронесса наваррские? - чей-то серьезный голос отвлек наслаждающихся уединением супругов. Алиса с зубным скрипом подняла глаза на виновников шума. Пере ними стояли двое: высокий седоволосый мужчина в строгой одежде гофмейстера, со вздернутым высокомерным носом, совершенно отсутствующим мясо на костях и моноклем в правом глазу. Беднягу сразу захотелось накормить и отправить на заслуженный отдых.
Супругам пришлось встать на краю беседки, чтобы слуга смог донести до них какие-то вести. Рядом с ним стояла девочка лет тринадцать, может четырнадцати. С милым опущенным вниз лицом, большими наивными глазками, маленькой вздымающейся грудкой под атласным платьем. Ее талию стягивал нежно-голубой корсет, делающий и без того хрупкую девушку почти прозрачной. Алиса покровительственно взглянула на ребенка, перебирая в памяти ее лицо и силясь вспомнить, где же она могла видеть это прелестное создание...
- Барон Нейсмитский просил Вас в своем письме приютить его дочь и дать ей покровительство Вашего дома, уважаемый барон, - высокий мужчина наклонил голову в сторону Константин, высказывая свое почтение. - И он благодарен, что Вы не отказали в помощи.
Если быть точным, то Константин знал о письме косвенно, доверив это дело Алисе, ведь барон Нейтсмитский был ее дальним родственником, не его. Тут же и Алиса поняла откуда это милое создание и почему ей знакомо: черты лица были достаточно семейными, узнаваемые лишь в тех, в чьих текла кровь Фарроу. Пусть и смешанная.
- Дочь барона Нейтсмитского - Люси из Нейтсмита, - отчеканил мужчина и внезапно замер, даже, кажется. не дыша и не моргая, ожидая ответа от знатных особ.
Между тем девочка робко поклонилась и затем подняла глаза. Первый, кого она увидела, был Константин.
- О, конечно! Добро пожаловать в свой новый дом, милое дитя! - Алиса сделала шаг вперед, словно становясь между мужем и девочкой, дабы взять ту за руки и коснуться губами ее лба, словно заботливая мать. Она позволила этой девочке остаться здесь, она теперь отвечала за нее, она была ей и матерью.

Как она могла забыть?! Алиса не подавала виду, но внутренне корила себя за эту промашку - она забыла, что дочь ее какого-то там дальнего братца (возможно даже не родного) должна была прибыть именно сегодня. Она так упивалась мужем, дочерью, что забыла об этой незначительней детали дня. Но ничего страшного, главное сделать вид, что все было давно спланировано. По сути, все было давно спланировано, но эффект неожиданности возымел успех - Алиса покусывала губы и слегка краснела, надеясь, что никто не заметит. Да и из троих ее собеседников знал ее лишь Константин так хорошо, чтобы заметить, что баронесса нервничает.
Алиса наблюдала за участливым мужем, благодаря его за находчивость, ведь раз она забыла про приезд Люси, то уж Костя, который ни сном, ни духом не ведал об этом, и вовсе был поражен! Позже они вместе посмеются над глупой забывчивой Алисой, но сейчас гордые супруги усердно делали вид, что все идет по плану. Это даже вызвало улыбку на губах Алисы.
- Благодарю Вас, сир, - раздался тихий приглушенный голосок Люси.
Девочка слегка покраснела от прикосновения мужчины, но попыталась улыбнуться тому, благодаря за гостеприимство. Большими глазами девочка рассматривала своих, буквально, опекунов, стараясь не встречаться с ними взглядами. Ей было интересно все вокруг, любопытство жгло ее изнутри и Алиса невольно одобрительно оценила про себя, что такая черта - чисто женская, уже даже не детское любопытство, а женское. Это было забавно.
- Дорога была неблизкой, но ожидание встречи с Вами заставляло меня улыбаться, - заученно и чертовски по учебнику проговорила девочка. Ее сопровождающий одобрительно покивал, довольный тем, как его ученица заучила важные для этой встречи шаблонные фразы.
Люси с интересом рассматривала барона Константина, глядя на него глазами, в которых смешалось то самое женское любопытство и страх. Она, наверное, впервые была так далеко от дома... Алиса узнала в ней себя, когда впервые приехала в замок в Бернсе, где ее ждали родители Евы Видящей, чтобы отобрать фрейлин ко двору. Невольно же Алиса вспомнила и того, кто похитил ее сердце с первого взгляда тогда, на балу. Ее такой же робкий испуганный взгляд и властный и взрослый Лорд, протянувший ей руку помощи. Сердце Алисы вздрогнуло... нет, не от воспоминаний - они давно в прошлом все - а от того, что ее Костя и эта девочка были так похожи на тех двух людей из прошлого, которые позднее стали любовниками. Сравнение до смешного обозлило Алису. Ну как он допустила эту мысль? Ах, женщины! Сама придумала, сама обиделась.
- Мой отец шлет привет и свое безграничное уважение барону Константину, - вновь взгляд больших наивных глаз и робкий реверанс, - и свое спасибо госпоже Алисе, - почтительный кивок в сторону женщины и полученный такой же ответ.
- Не стоит благодарности, нам это лишь в радость, - Алиса миловидно улыбнулась девочке и взглянула на своего супруга, ища поддержки.

Женщина, сощурив глазки, провожала взглядом новых гостей, мысленно как любая хозяйка складывая планы: нужно девочке все показать, нужно с девочкой поговорить, нужно, нужно, нужно... Девочка напоминала Алису в детстве: отработанные до боли в суставах манеры и поведение, отрепетированы даже касание пальчиков к подолу платья, но в глазах легкий, еще никому не понятный огонек, который через несколько лет превратиться во второе дно ее души, сделав маленькую милую Люси такой же лживой и эгоистичной дамочкой, какой была и есть Алиса. Хотя, возможно, так казалось лишь самой бывшей герцогине, которая все оценивала лишь со своего опыта.
Но самое интересное, что эти мысли о гостьи лишь глушили другие мысли, короткие метания глаз, цепляющих детали разговора, покусывание ее собственных губ от какой-то внутренней обиды и ярости. Опять же... сама придумала?
Из мыслей ее выцепил Константин, с силой прижав к себе и страстно поцеловал. Что это было? Откуда взялись эти эмоции? Женщина покорно прижалась к телу супруга, водя ладошками по его широким плечам, сжимая пальчиками ткань его рубашки, а влажными губами обхватывая язык Константина, с жадностью упиваясь их вновь обретенной близостью.
Но ее целью были далеко не губы и не плечи. Алиса резко отстранилась и ее хрупкая маленькая ладошка легла на напряженную плоть в штанах супруга. Карие глазки сощурились, взгляд стал пронизывающим и холодным, казалось, что таким взглядом можно убивать миллионы и покорять города. Женщина потянулась к мужскому ушку и прошептала так, словно вот-вот собиралась откусить это самое ухо.
- Это еще что? - выдохнула она, проведя пальцами вверх-вниз по штанам мужа. Ей было действительно интересно, что за черт?! Женщина на то и женщина, чтобы замечать совершенно все мелочи... зачастую их придумывая, но если таковые были, то они надежно заседали в голове. Сейчас же пронизывающий взгляд Константина, направленный вслед другой пожирал Алису изнутри. Ревность моментально охватило ее тело, словно огонь сжигает занавески в гостиной. - Этот взгляд... - простонала Алиса на ухо мужа и оставила робкий поцелуй на его шее, продолжая настойчиво двигать ладошкой. - Я твоя жена, Константин, я знаю этот взгляд, - выдохнула она, - и знаю, когда она направлен не на меня, - но она уже не могла злится. Эта сцена была скорее комична, она не предполагала злости, лишь наигранная шутливая ревность, ведь Алиса прекрасно понимала: чем может привлечь ее супруга тринадцатилетняя девчонка, когда рядом она? Женщина забеспокоилась лишь на минуточку, вскоре пожар ревности погас и она ласково улыбнулась своему супруга. - Забудем об этой девчонке?.. - прошептала она нежно, покрывая поцелуями подбородок Константина и настойчиво сжимая его плоть в штанах. - А я... - она убрала руку и провела ладошками по щекам любимого мужчины: - Я снова беременна.

Скорость, с которой развивались события этого вечера, невозможно было уловить. И Алисе как всегда нравился этот темп времени, потому что тогда она не успевала думать. Какой бы размеренной не казалась жизнь супругов, но в ней все происходило порывами, моментами, гонкой, игрой... такие вспышки бывали в моменты их крайней близости, когда не думая оба срывались на этот ритм, уносимые течением. Это как бутылка вина на двоих за две минуты, как быстрая верховая езда, как падать с высоты башни... это было безумием и безусловным наслаждением.
Алисе нравилось так. Было и спокойствие, и такие сумасшедшие случайности как сейчас. Она отдавалась им полностью, с головой.
Повинуясь властным рукам супруга, она села на него сверху, подобрав длинные полы юбок, проклиная в тысячный раз страшно неудобную для интимных сцен моду. У ее мужа были крайне настойчивые руки, похотливые мысли и то, что так безумно сейчас хотела Алиса... Ее ладошки сжимали широкие плечи Константина, ведя по ним, шее, быстро пробегая по груди и словно кошка сжимая ее коготками в нетерпении. Он сводил ее с ума одним своим видом, ей хотелось растерзать его в клочья - так сильно она была без ума от Константина.
Ловкие руки, пока Костя справлялся с ее длинными юбками и своими штанами, рывком вызволили края рубашки из брюк и теплые пальчики легли на сильную мужскую грудь, продолжая ее царапать. Губы скользили то по шее, то страстно касались ушей, то переходили на губы мужа, оставляя везде на его теле красные отпечатки ее нетерпения. Наконец Алиса с удовольствием ощутила, как плоть мужа уперлась между ее ножек, а потому  подалась вперед, ведомая руками супруга, и резко опустилась на него, почувствовать как практически вся плоть Константина оказалась в ней. Все-таки какое-то непривычное и особенно безумство плясало сейчас в ее глазах.
- Признайся, ты смотрел на нее тем взглядом, - вдруг со злостью выдохнула женщина, взирая на супруга сверху вниз и начиная двигать бедрами вверх и вниз, плавно, растягивая удовольствие как пытку. - Смотрел ведь... словно раздевал. Хочешь эту маленькую девочку, да? - Алиса сама не верила в эту чушь, ведь такого попросту не могло быть, но ей надо было хоть чем-то оправдать ее ревность, эту маленькую искорку, которая разжигала в ней пламя ревности. На миг показалось, что тщательно наигранная злость и похоть в ее голосе оборвалась и какой-то ревнивый всхлип или надрывный стон вдруг прорвались наружу. Алиса поджала губы и выгнулась в руках мужчины, наслаждаясь им внутри себя. - Признайся мне, признайся... - Алиса повела одной рукой вверх, минуя широкую грудь, ямочку между ключиц и... вцепилась хрупкой ладошкой в горло супруга, чуть сдавив. Все крайне напоминало то страшное время... когда в их семье грубость и насилие были в порядке вещей. Быть может Алисе захотелось той былой страсти и животной похоти вновь? Но глаза... ее карие глаза смотрели печально, брови были готовы взметнуться вверх в выражении мольбы и печали. Губы были плотно сжаты, женщина отчаянно пыталась не начать стонать или кричать, хоть соблазн был очень велик - ей до безумия нравился секс с Константином.
Алиса сжала ладошку на шее мужа и выгнулась назад, а ее длинные волосы упали вниз и достали до колен супруга, оголяя тому тонкую шейку. Женщина протяжно застонала, не выпуская из цепкой хватки любимого. Она еще не была уверена, ревность ли в ней говорит или женская глупость, но ощущения были страшные...

Отчасти, это было наиграно и глупо, вот так ревновать его к объекту, не представлявшему конкуренции красивой, хитрой, милой, нежной и вместе с тем страстной Алисе. Глубоко внутри баронесса отчаянно пыталась бороться с нарастающей паникой, старательно забивая ее возбуждением от близости возлюбленного. Каждое его настойчивое движение, новый толчок внутри ее тела, или же властные прикосновения рук... и да, его влажные губы, - все это сводило с ума и невозможно было думать о чем-то другом. Но с сожалением женщина понимала, что вернется к этому.
Его слова безусловно раззадоривали ее, распаляли желание больше, заставляли хрупкую ладошку сильнее сжаться вокруг горла Константина, но Алиса все же была женщиной до мозга костей... Слова ранили до глубины души, на мгновение даже большие глаза распахнулись от удивление, гнева и странной обиды, но не проходящее возбуждение, тяжелое дыхание супруга и его движение заставили прочие чувства отойти на второй план.
- Тебе придется поплатиться за свои слова, - прошипел Алиса, но влажные губы, скользящие по ее груди вновь вывели ее из равновесия. Женщина сильнее вжалась в тело мужа бедрами, заставляя его проникать глубже, сильнее, раздвигая ее нежную плоть и завладевая ею полностью. Впрочем, она всегда была в его власти. Каждую долю секунды с тех пор, как влюбилась в него. Это была особая власть, особые узы, которые разорвать не в силах ни что, даже смерти (так казалось Алисе всегда) не под силу разрушить ее зависимость в нем и его власть над ней. Любовь... Такая сильная, такая нежная, такая всепоглощающая. Если бы любовь могла, она бы в одиночку рушила города и покоряла миллионы. - Константин... - выдохнула Алиса любимое имя так, как ей всегда нравилось: с придыханием, с возбуждением, с безграничной нежностью и животной похотью.
Ей нравилось как звучит его имя. Оно было особенным, единственным для нее во всем мире, поэтому Алиса никогда не упускала случая назвать возлюбленного по имени, наслаждаясь сладостью сочетания звуков. Этот шепот, "Константин...", был чем-то ее особенным, их личным, более интимным, чем любой секс. Как ее поцелуи в подбородок, когда губы таяли от прикосновения к мягкой щетине; как мурчание большого кота на ее руках и ласковые поглаживания между ушей. Разное, но невероятное... Самое восхитительное. За все бы богатства мира, за всю предложенную власть теперь бы Алиса не отдала это "восхитительное" никому и никогда.
А потому комок ревности плотно засел в ее горле, грозя рано или поздно вырасти в приступ слез и паники. Женщина громко сглотнула и вновь приоткрыла губы, часто дыша и сходя с ума.
- Мерзавец, - простонала Алиса в открытые губы Константина, сдавливая пальчиками сильную шею супруга. Она чувствовала как бедра начинает сводить от подступающего оргазма, как все тело начинает сильнее подрагивать, как в глазах темнеет... Она уронила голову на плечо Тина и застонала над самым его ухом. Протяжно, умоляюще... чувствуя, как вот-вот безумная волна наслаждения настигнет ее и сметет все мысли и прочие чувства.

Сколько было нужно времени, чтобы фантастическая дрожь во всем теле прекратилась, пульс перестал зашкаливать, а сердце вновь стало биться к привычном ритме? Впрочем, с тех самых пор, как Алиса влюбилась в Константина, сердце ее не знало покоя, сгорая от любви к нему. Но им обоим - ей и ее супругу - нужно было одинаковое количество времени, чтобы привести дыхание в порядок. Может секунды, может минуты, а может и часы... рядом с ним можно было потеряться во времени и пространстве.
Но Костя был прав. Необходимо было вырываться из цепких объятий нирваны и вновь возвращаться к реальности, к страшным мыслям, а так же к грядущему ужину.
Алиса не произнесла ни слова. Ее мысли были словно парализованы страшными картинами, которые выдавал паникующий разум. Страшная ревность... Это ужасное чувство, рождаемое любовью, жгло изнутри, как внезапный пожал, как ужасный зверь, который пожирает ее, начиная непременно с сердца. В висках Алисы стучала одна страшная мысль "А что, если я потеряю его?" Ранее почему-то она не приходила на ум, поводов не было, но теперь завладело женщиной полностью. Ей было поистине страшно! До дрожи, до дури, до стона... До абсолютного бессилия. Алиса поняла, что эти мысли убивают ее, но сделать ничего не смогла, кроме как вцепиться сильнее в уку мужа и шагать за ним следов в дом, повторяя про себя "Только мой, только мой".
Так они и прошли до дверей особняка. Каждый в своих мыслях.
– Оденешь сегодня на ужин свое новое длинное платье?
Ну конечно оденет, ведь она знает, как сильно оно нравилось ее супругу.
Алиса отрешенно приняла и поцелуй, и жаркий шепот над своим ухом, потому как внутри ее пожирало ужасающее пламя ревности, заставляющее лишиться сил и эмоций. Кивнув, женщина прошла за ширму, за которой собиралась переодеться, но сил ей хватило лишь на то, чтобы скинуть нынешний наряд, оставшись в одном нижнем платье, больше напоминавшим ночную сорочку. Ни красивых юбок, ни изящных туфелек, ни корсетов, которые вскоре ей вновь будут противопоказаны, ни сдержанных причесок... просто обычная Алиса.
Она прикусила губу, чтобы вернуть себе хоть немного живости и эмоциональности, потому как медленно, но верно на нее накатывало чувство собственной прозрачности и невесомости. Выглянула аккуратно из-за ширмы. Мерзавец... Он же прекрасно знал, как она любила, когда вот так. Голый его торс и черные штаны вкупе с кожаными сапогами. Это сводило с ума еще больше, чем секс в саду. Женщина молча простонала и пропустила тот момент, когда ее ноги медленно, стараясь делать это бесшумно, двинулись к мужчине. Маленькие ладошки Алисы обхватили сильный торс супруга, а ее тело прижалось к его спине.
- Ты только мой, - внезапно прошептала Алиса, сильнее прижимаясь к возлюбленному.