– Ты что, правда, собираешься идти в этом платье? – Раздалось сзади. Ева от неожиданности вздрогнула. Но не узнать голос родной матери, заставшей её врасплох, было невозможно. Быстро растерев ладонями остатки слез по щекам, Ева обернулась. И оказалась права – по коридору к ней шла, цокая каблуками, Генриетта Видящая – её мать. Ева, смакуя собственные горестные мысли, даже не услышала её приближение. Она осмотрела свой наряд, стараясь скрыть свое душевное смятение.
– А что не так с этим платьем? – Руки скользнули по мягкому шелку, разглаживая несуществующие складки на юбке. Генриетта подошла со всем в плотную, и Еве пришлось опустить глаза, чтобы скрыть их предательскую красноту.
– Оно прекрасно, но не тогда, когда ты идешь знакомиться со своим женихом. – Генриетта добродушно улыбнулась, старательно скрывая тот факт, что от её материнского взора не ускользнуло ничего в поведении дочери. – Пойдем. У нас еще есть время. Пусть мужчины пока поговорят друг с другом. – Генри взяла Еву под руку и повела в её комнату. Девушка и не сопротивлялась.
А дальше все пошло по знакомому сценарию: оказавшись в своей комнате перед огромным напольным зеркалом, Ева позволила прислуге себя раздеть, Генриетта тем временем сама выбрала ей платье и помогла вновь одеться.
– Знай, мы с отцом желаем тебе только самого лучшего. – Говорила мать Евы, все сильнее и сильнее затягивая корсет на девушке. И спустя несколько секунд напряженного молчания, добавила – Все мы пленники долга.
Ева посмотрела на отражение матери в зеркале. Показалось или она и в правду услышала нотку грусти в голосе Генриетты? Но мать, как ни в чем небывало, продолжала шнуровать корсет. Ева посмотрела на свое отражение. «Пленники долга». Почему то раньше девушку это никогда не смущало. Она прекрасно знала, что ждет её в будущем и была этому рада. Она всегда следовала голосу разума, подавляя голос сердца. И все было правильно. Но теперь все изменилось. Изменилось так стремительно, что приходилось держаться за что-нибудь, чтобы не упасть от столь скорых перемен. Она позволила своему сердцу говорить, позволила ему чувствовать и управлять собой. И каков результат? Лишь в дребезги разбитое сердце. Ева тяжело вздохнула и подняла подбородок. Теперь у неё остался лишь её долг – долг перед её семьей.  И пусть сердце разбито, пусть слезы текут из глаз, но она будет улыбаться, потому что это её долг – единственная действительно значащая вещь в её жизни. Её долг – все, что у неё осталось. Она всегда была к этому готова, а все остальное – лишь минутная слабость. В глазах появилась решимость. Шоу должно продолжаться.
И вот уже двери открываются перед ней и её матерью. Они входят в просторный зал. Ева улыбается своей самой милой улыбкой. Она приветствует каждого из мужчин, выслушивает их высокопарные речи, непривычно режущие слух. И когда она вдруг успела от этого отвыкнуть? Она улыбается и благодарит их за комплименты. Ничего не выдает её настоящих чувств. Ни капли искренности нет на лице Евы. Но она всегда была хорошей актрисой. Они садятся за стол. Им подают еду и напитки. Все словно в страшном, мутном сне, который никак не хочет заканчиваться. Все вокруг начинают говорить, но Ева не слышит их слов. Предательское сознание заставляет её вспоминать последний поцелуй Сириуса, его объятия. Она никак не может отбросить эти воспоминания и сосредоточиться на беседе. Воспоминания накрывают её с головой. Она тонет в них, даже не пытаясь сопротивляться. Но чья-то ладонь берет её правую руку под столом и крепко-крепко сжимает. Ева поднимает взгляд на отца и морок рассеивается. Она виновато улыбается ему.
– А как вы относитесь к живописи, Арнольд? – Спрашивает Генри в этот момент одного из мужчин, и Ева по голосу определяет кто же из присутствующих Арнольд, наследник герцога Шокса.

Арнольд ненавязчиво наблюдал за наследницей с того самого момента, как она присоединилась к столу. Аристократ искренне наслаждался, смотря на девушку, которая принесет ему Горное Королевство, а спустя какое-то время и все Шесть Герцогств. За такое приданное ей можно было бы простить любую внешность... Но тем приятнее был тот факт, что Ева была настоящей красавицей. Его красавицей, принадлежащей ему и только ему. Где-то внутри, правда, было неприятное чувство, чувство того, будто он предает свою настоящую любовь, Николь, ту, что вызывала у него что-то выше заурядного влечения... Но это глупости. Чушь. Николь давно мертва, земля ей пухом. Так же как и сын. И никто не сможет упрекнуть Арнольда в том, что он забыл о виновных в их смерти.
– А как вы относитесь к живописи, Арнольд?
- Мой отец, Бернард Шокс, известный ценитель искусства, ваше величество. Его коллекция картин и скульптур одна из наиболее богатых в стране. Страсть моего отца - Шокс чуть не сказал "чертовски дорогая страсть" - частично передалась и мнe. Жаль только, что я нечасто бываю дома, и даже когда я дома, не могу проводить много времени в галерее. - безбожно врал Арнольд. Он действительно редко бывал дома, и действительно не имел много времени... Но уж тратить свое свободное время на созерцание картин точно не собирался.
- Однако, вот мы и подошли к очень важному моменту. Разрешите приказать слугам, чтобы они внесли первый из моих подарков миледи Еве.
Двое слуг очень осторожно внесли картину на деревянной подставке, покрытую тканью. Ткань сдернули... И на свет показался один из самых известных портретов в мире. Мастерское изображение еще молодой королевы Кетрикен, нарисованное гениальным маэстро Велиславом, считалось безнадежно утерянным после набегов Красных пиратов... Однако вот оно стояло здесь, почти невредимое.
- Только не спрашивайте, как отец достал его. Я сам не знaю всех подробностей- произнес Арнольд, довольный произведенным впечатлением.

Ева была сама любезность. Она довольно улыбалась, принимая из рук наследника герцога Фарроу ожерелье или поглаживая привезенные герцогом Тилта шелка. Она была радушна со всеми тремя женихами в равной степени, не выделяя никого. Благодарила каждого так, словно именно об этом она и мечтала всю свою жизнь. Она делала вид, что их подарки поразили и растрогали её до глубины души. Она практически не врала. Подарки действительно поразили её девичий разум – более безвкусных подарков и придумать было невозможно. Ожерелье удостоилось чести быть передаренным при первой же возможности, а шелка мысленно отправлены на портьеры в гостевые комнаты. Лишь портрет Кетрикен Ева мысленно повесила в самой большой библиотеке замка, там, где висели портреты всех правителей Оленьего Замка. И то, лишь в силу своей особой значимости. Все это она бы с радостью отправила в огонь, но воспитание не позволяло так откровенно пренебрегать подобным вниманием. Проклятое воспитание. Слуги по велению Генриетты вынесли подарки из зала, и все вновь сели за стол. Подали следующее блюдо. Началась новая беседа. Мужчины говорили о делах, и Ева нехотя прислушивалась. За разговором ей открывались подробности её внезапного замужества. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы разгадать хитрый план родителя. Ева посмотрела сначала на Фитца, потом на Арнольда, так, невзначай. Ну конечно. Ведь Шокс славился своей армией. А объединив силы Бернса и Шокса можно контролировать жизнь остальных четырех герцогств, насадить серьезную централизованную власть, раз и навсегда покончить с автономностью Герцогств. А она? Она лишь заманчивый подарок, которым Фитц хотел подкупить Арнольда Шокса, лишь доказательство того, что он не изменит своего решения, лишь сургучная печать на договоре об объединении двух Герцогств. Разменная монета, да и только. Подобное откровение словно ножом резануло по её воспаленному сознанию. Ева сверкнула глазами в сторону Фитца. Вот значит как он решил поступить? И все встало на свои места. Абсолютно все.
- Я тебя ненавижу. - Раздалось в голове Фитца. Неконтролируемое ментальное послание вызванное целой бурей чувств - вот что это было. Ева отвернулась от отца, сама не понимая того, что она сделала. Любезная улыбка в миг пропала с губ. Ева откинулась на спинку кресла и в упор посмотрела на Арнольда.
- А Ваш брак с наследницей династии Видящих поможет убедить Вашего отца, не так ли? - Холодно спросила Ева. И куда исчезла та любезная девушка, только что добродушно благодарившая своих поклонников за подарки?
- Ева, - попыталась было отдернуть дочь Генриетта, но Ева продолжала смотреть на Арнольда в упор, ожидая ответа на свой вопрос.

Король указал герцогам их место. Именно так можно было назвать то, что здесь только что произошло. Во время ужина все, казалось, забыли о том, что даже между герцогом и королем лежит скрепленная клятвой пропасть, вернее, Фитц разрешил им на короткое время забыть об этом, почувствовать себя ровней со своим сюзереном... И он же об этом и напомнил, продемонстрировав свою власть и силу. "Иначе и нельзя" - подумал Арнольд, начиная понимать причины того уважения, с которым к королю относился его отец. Иначе нельзя. Дашь слабинку - разорвут на части. Эту несложную истину Арнольд уяснил уже давно... Только сейчас впервые почувствовал себя на другой стороне.
Отведя взгляд от правителя, Шокс неожиданно для себя наткнулся на не менее холодные глаза его дочери.
- А Ваш брак с наследницей династии Видящих поможет убедить Вашего отца, не так ли?
Что? Что за... После отлично прошедшего ужина Арнольд неожиданно оказался в неловкой и идиотской ситуации. Ему только что прямо указал на его место король... Но это он мог пережить. Однако теперь ему еще и перед всеми дерзит его, возможно, будущая жена. Но и жестко одернуть ее в присутствии Чивелла герцог себе позволить не может. Как же себя повести? Нужные слова пришли неожиданно, сами собой.
- Мой отец, ваше величество- Арнольд говорил тихо, внятно,  специально обращаясь к ней максимально вежливо, чтобы продемонстрировать не так ей, как Чивеллу свое уважение и сдержанность - и одновременно жестким, холодным, немигающим взглядом показывая, что не потерпит малейшего неуважения к себе - мой отец, как вы только что услышали, как верный слуга его величества выполнит все, что тот ему прикажет. Однако это не значит, что он не заботится о своем наследнике, и не пытается в меру своих возможностей найти ему наиболее достойную пару. - Молодой Орел отвел взгляд. Необходимо было перевести разговор на другую тему. - Когда будет закончена реформа, ваше величество... - Арнольд посмотрел на Чивелла - Необходимо будет проверить ее результат в бою. Я... осмелюсь предложить вам совместными силами навести порядок в Риппоне. Это недогерцогство приносит уйму проблем государству, торговле, мирным жителям. Недавно именно там узурпатор набирал людей в свои ряды. После его разгрома Риппон ослаб, но там все равно действуют десятки шаек и процветает контрабанда. Если провести... Карательную акцию хотя бы против разбойников, ситуация сразу же станет гораздо стабильнее. - Шокс замолчал, ожидая реакции короля