На губах словно застыл терпкий привкус сладковатого вина, и преследовал на протяжении долгого времени. Будто целая вечность прошла в пустоте, где жили смутные тени и видения, отголоски прошлого, и где-то затерялся дорогой друг. Из раза в раз Элиот пускался в погоню за смутной тенью, и так и не мог найти, догнать призрачное видение. Он силился проснуться, но что-то не давало, тянуло назад, и все начиналось сначала. До тех пор, пока в один момент не распахнул глаза, ориентируясь на что-то не ясное. Свет быстро померк, позволяя провалиться в легкую дрему, и когда вновь воззрел на мир мутным взглядом, то кто знает, сколько времени прошло. Чувствовал себя помятым, разбитым, будто бы после продолжительного бурного веселья. С трудом сфокусировав взгляд на смутно знакомом мужчине, он достаточно быстро припомнил события прошлого. Дальше того, как переступил порог таверны на спине тигра, не вспоминалось никак. Наверно сосем плох был, окончательно потерялся.
-Три дня? Долго… Извините, что обременил вас. Право слово не хотел доставлять столько неприятностей.
Проваляться аж три дня в бреду, будучи обузой для добрых людей. Какое жалкое никчемное ничтожество, как так можно вообще?! С тоской посматривая на Риарио, Элиот приподнялся, упираясь локтем в постель.
-Простите меня – вновь повторив слова, он потянулся за одеждой, больше никак не комментируя состояние, известие о том, что скоро на какой-то остров прибудут.
Господин Фредерик был действительно слишком добрым человеком, такой бы не смог бросить в беде, оставить помирать от лихорадки. Да только лучше от этого не становилось, наоборот. Отвращения от самого себя достигло предела, и не помогло долгое забытье, продолжительный сон, все вернулось где и было, мысли вновь отправились к изначальной цели. Только одеться сначала надо, итак ведь посмешище для всех. Наспех нацепив на себя рубашку со штанами, Элиот поднялся и, придерживаясь сначала за стену, вышел из каюты.
Западный ветер подгонял корабль, торопил, уверенно приближая к конечной цели путешествия. Он чувствовал проказника, будто бы был частью ветра, и при желании, при усилии, мог попытаться развернуть корабль при помощи магии, направляя совсем в другую сторону. Но ту будет окончательной вопиющей черной неблагодарностью. Даже не смотря на то, что терять нечего, допустить такое Элиот уж точно не мог. Усевшись неподалеку от каюты, откуда недавно выбрался, он прислонился спиной к теплому дереву и уставился вверх. Чистое небо над головой нисколько не радовало, а желание отправиться навстречу волнам подавлялось с великим трудом. И все казалось слишком плохим, хуже некуда.